Дорога – одно название. Скорее тропка широкая. Встречным возам редко где разъехаться можно. А нередко попадались такие места, что и одной повозке приходилось продираться между топким болотом и стоящими на самом его краю вековыми соснами да дубами. Дубов с каждым годом становилось всё меньше – города строили – но здесь, в глуши, они еще стояли, величественно охраняя границы чёрных болот.
Верхом проехать значительно проще. Но всё равно дорогой этой предпочитали не пользоваться. Летом шли по Оке на лодках, зимой по ней же, по льду, на санях. И только весной в пору ледохода, да поздней осенью, когда лед еще тонок, у кого нужда возникала, отправлялись этим вот путем. Да и то нужда великая должна была быть, поскольку и весной от талого снега, и осенью от дождей, земля превращалась в вязкий кисель, и пройти по дороге становилось совсем не просто. Но теперь стоял август, и сильно заросшая за лето дорога была вполне проезжая, хотя и совершенно пуста.
Небольшой возок, груженный всяким крестьянским скарбом, прикрытый старой плешивой шкурой, медленно продирался сквозь лес, попадая то одним, то другим колесом в рытвины и глубокие щели между толстых корней. На каждом ухабе возок поскрипывал, потрескивал, грозя развалиться раньше, чем кончится этот неприятный путь. Рыжая лошадка, казалось, полностью это ощущение разделяла, она фыркала и трясла головой, всячески показывая хозяину, что ей не нравится ни выбранное направление, ни окружающий лес, ни дух, что наполнял воздух.
В возке ехали двое. То есть больше не ехали, а толкали. Лошадка не управлялась на подъемах, а повозка постоянно вязла в раскисшей подтопленной болотами земле, застревала в корнях колёсами. И тогда люди соскакивали на землю и помогали лошадке.
Хозяин возка и лошадки – старый дед по прозвищу Яндар пробирался из Тумы на московскую сторону, в Березовый Лог, к родственникам. Его молодой земляк Тарко напросился в попутчики перед самым отъездом. А деду что, только в радость – есть с кем поговорить, путь скоротать. Правда, парень молчал всю дорогу, но молчание деда не особенно беспокоило. Говорить он и сам умел, а то, что парень слушал в пол-уха, думал о чём-то своем, не велика беда.
– Ты, Тарко, предков почитаешь, а вот в деревне своей тоже ведь не живешь. Почему так? Раньше о таком и не помышлял никто, чтобы места родные покинуть, на сторону уйти. Чего там в том городе хорошего? Разбой один от городов этих, разбой и распутство. Не для нас они, города-то, не для мещеры, не для лесного народа… Ладно бы ещё у князя служить, так ведь не про всякого человека служба такая… Беготня, суета…