— Все обошлось. Нам повезло, — Рион успокаивающе погладил меня по руке, но сам все еще находился в состоянии плохо скрываемой ярости.
Говорить о том, как долго я восстанавливалась после родов, не стала.
— Рион, — окликнула я мужчину, который погрузился в свои мысли.
Он повернулся ко мне.
— Ответь, пожалуйста, теперь и ты на мой вопрос, — я прикусила губу, собираясь с духом, чтобы спросить, пожалуй, один из самых важных вопросов. — Почему вы не отомстили Вадоме сразу?
За что именно, уточнять не надо было.
— У нас, что называется, были связаны руки, — с недовольством произнес наследник. — В одиночку против Вадомы нам нельзя было выступить. Лаксавирия бы не оставила своего союзника, а Камарин, хоть и не склонялся первоначально ни к какой стороне, вероятнее всего выступил бы с ним в коалиции. Мы пытались вести с ним вести переговоры, но толку от них не было. Все тянули время. Вадома — чтобы подготовиться к противостоянию. Камарин — чтобы было проще выторговать выгодные условия договора. А Лаксавирия… Как только они узнали, что мы нашли способ противостояния зогвуру, тут же отступили. Хотя странно это. Выступи они на стороне Вадомы, не факт, что нам бы удалось столь быстро завершить противостояние. А сразу после Теутатской резни нам точно столь малыми жертвами отделаться бы не удалось. Возможно на это и рассчитывали Вадома и Лаксавирия. Все разрешило время.
Время… Логично все. Однако, мне принять даже такие объяснения сложно. И все равно чувство того, что за мою семью так и не отомстили, осталось. Хотя война и была выиграна, что называется, малыми силами.
Политика, чтоб ее!
Мы вновь погрузились в молчание.
Рион решил отвлечь меня от грустных дум.
— Через неделю коронация. Готова к тому, что станешь главной женщиной империи? — на лице Риона появилась моя любимая ироничная улыбка. Но глаза его остались серьезными.
— Нет. Да и для меня до сих пор толком непонятно мое положение.
— Ты будешь заниматься всем тем, чем обычно занимается императрица. Я думал мама тебя уже просветила, — я кивнула, но неопределенность никуда не делась.
— Расскажи мне о своей жене, — зачем‑то попросила я. Мысль о том, что я занимаю чужое место не покидала меня. А о Сарике я практически ничего не знала.
В глазах Риона промелькнуло что‑то похожее на сожаление, а не любовь и горечь потери. Или я сама себе это внушила?
— Мы поженились потому, что так надо было нашим государствам. Она родила мне сына, которого я очень люблю. Сарика была непростым человеком, мало с кем могла сдружиться. Но императрица из нее вышла бы превосходная. А смерть ее — нелепая случайность.