Кивнула. Он взлохматил мне волосы и продолжил:
— Мне приходится много разъезжать. Не, не так. Очень много. По самым разным местам. Но лучше всего мне именно дома. Когда я возвращаюсь из очередной поездки, первым делом меня встречает моя мама. Она внимательно меня оглядывает, потом сетует, что я похудел. А я смотрю на нее, даже не вслушиваясь в ее щебет, и понимаю, что я безумно счастлив здесь и сейчас, потому что меня любят и всегда ждут. У нас есть небольшой домик в Эникрое. Он расположен в лесу, вдали ото всех. Там я больше всего и люблю бывать с семьей. К сожалению, это бывает раз или два раза в год. Хотелось бы там поселиться насовсем. Но увы. И да, там очень красиво к тому же.
— Ну а твое любимое место какое? — спустя пару минут, вынырнув из задумчивости спросил Рион.
— Я объездила почти всю империю, — услышала, как удивленно хмыкнул брюнет. — Но больше всего мне понравилось в Веспера.
— Любишь море? — тепло улыбаясь мне, спросил Рион.
— Да. После войны обязательно туда съезжу, — на загадывая, конечно. Очень хочется это воплотить.
Я попыталась подняться, но цепочка моего амулета зацепилась за застежку на куртке Риона. Длины цепочки не хватало, чтобы я могла его снять через голову. Повернувшись лицом к замершему Риону, я стала расстегивать застежку. Амулет упал ему на грудь. Все это время мне приходилось полулежать на Рионе. Подняв голову, я встретилась взглядом с ним. Зрачки его были расширены, а под своей рукой я чувствовала учащенное сердцебиение. Я тоже замерла. А Рион, придвинувшись ближе, заправил мне за ухо прядь уже немного отросших волос. У корней проглядывала седина. Мужчина конечно удивился, увидев ее, но спрашивать по этому поводу ничего не стал.
— У тебя наверняка были длинные густые волосы до войны, — хрипло прошептал он мне на ухо.
Во рту у меня пересохло, поэтому я только кивнула.
— А если тебя одеть в платье, ты бы затмила всех красавиц Амаллиона. Хотя сейчас мне грех жаловаться — в этих штанишках твои ноги выглядят весьма привлекательно.
— Фу, испортил весь момент, — попыталась я было отшутиться, чтобы скрыть свое смущение. — Ты так соблазняешь «всех красавиц Амаллиона»? — передразнивая его тон, также с придыханием произнесла я.
— Да мне и соблазнять их не нужно. Они и так у моих ног, — самодовольно ответил он. Кто бы сомневался.
— Держишь их что ли в качестве комнатных собачек? — язвительно поинтересовалась я. Ревность же смысла показывать не было.
— Эммм, к чему это ты? — удивился брюнет.
— Сам же сказал, у твоих ног. На таком уровне обычно собачки находятся, — боги, что за бред я несу?