— Мы ничего не знаем об этом, — напомнил Красимир.
Ирина опустила глаза. Получилось — на розы, чей бархат в сумерках стал не только темней, но и глубже, скрадывая края лепестков. Что они знают о затворничестве…
— Ребята, проводите меня до дома, — попросила она. — Я бабулю предупредила, что с прогулки сразу домой. Только потом на остановку идите вдвоём, хорошо? На всякий случай. Мало ли…
— Да ладно, — бросил Ярослав. — Они нас больше не тронут.
Сначала Ирина познакомилась именно с ним.
Потом он рассказал ей в подробностях, как столкнулся с загонщиками.
Ещё осенью они нашли Ярослава почти на задворках рынка. Он всего лишь после работы забежал на овощные ряды купить яблоки домой. В вечернее время ряды обычно полупустые. Продавщицы убираются на местах, грузчики бегают с тарой, а покупателей — раз-два и обчёлся. Охрана предпочитает стоять у входа в крытое помещение.
Он только было приценился к яблокам на витрине павильона, как сзади подошли.
— Слышь, кент, поговорить бы.
Продавщица мгновенно захлопнула окно.
Ярослав, молодой менеджер рекламного агентства, привычный к общению с людьми определённого круга, впервые оказался в такой странной для себя ситуации, поэтому первым делом просто огляделся. Ему показалось, что трое парней, стоявших перед ним, не очень страшны — всё-таки народ вокруг редко-редко, да ходит.
— Я вас слушаю, — спокойно сказал он. Первая мысль: «Сейчас все киоски закроют — без яблок останусь».
— Отойдём? — предложили ему.
И тогда он заметил неожиданную для себя вещь: все трое всматривались в его глаза так, будто узнали в нём кого-то смутно знакомого, но до конца так и не вспомнили.
— Да куда тут отхо…
Договорить не дали, сначала вышибив из него воздух ударом под дых, а потом… Резкая боль в виске с одновременной вспышкой перед глазами… Темнота с редкими проблесками света… Почувствовал своё неожиданно чужое и тяжёлое тело, которое никак не хотело подчиняться его нежеланию упасть. Он всё пытался встать на ноги, а они подламывались… И ощутил, как под мышками оказалась странная опора — очень болезненная и неумолимая: его тащили куда-то, заставляя перебирать ногами…
Когда еле видное и мутное окошко света перед ним начало рвано расширяться и становиться ярче, когда начали возвращаться нормальные ощущения, Ярослав понял, что сидит на чём-то твёрдом, а упасть безвольной голове не даёт чья-то рука, сгрёбшая края полурасстёгнутой куртки в кулак под его подбородок.
— Парень, глаза открой, — предложил ему властный голос.
Он попытался. Веки отчаянно сопротивлялись. И внезапно полегчало. Но лучше бы он не смотрел, Потому что уставился в чёрные до тошноты глаза. Лица он не видел. Только глаза, которые будто сверлили ход прямо в душу… И снова становилось темно, как будто он снова терял сознание.