– Посмотрим.
– У вас есть видеозапись постельной сцены?
– Нет, я не в том смысле.
– Значит, нет ничего. – Марта торжествующе усмехнулась.
Егор Валентинович почувствовал себя деревенским дурачком, которого обвели вокруг пальца.
– У нас есть ваше признание, – выдавил он.
– Мое признание? – удивленно проговорила Матвеева и с чувством превосходства повела бровью.
– Вы признались, что встречались с Трезубовым, подозревали его в покушении на своего мужа.
– Я не следствие, чтобы подозревать. Но да, было такое.
– А почему вы его подозревали?
– Сказала же, он хотел, чтобы я стала его женой, ненавидел моего мужа.
– Угрожал его убить?
– На словах – нет, но мысли такие у него были.
– Почему вы не сказали об этом своему мужу?.. Или говорили?
Сознание следователя вдруг пронзила шальная мысль. А если Матвеева сказала о своих подозрениях мужу и тот принял меры?
– Не говорила, – заявила женщина и качнула головой.
Но Зиньков уже принял решение. Он велел ей немного подождать и вышел из кабинета. Нужно было срочно взять под наблюдение Трезубова.
Вроде бы он все правильно сделал. Марту Матвееву выследил, на Трезубова вышел, даже справки о нем навел, выяснил, что у него было ранение в голову. Но чем дальше Зиньков отходил от кабинета, тем сильнее становилось ощущение, что пойманная рыба бьет хвостом и выскальзывает из рук. Чем она крупней, тем труднее ее удержать.
Телефон Игоря не отвечал. Гравилов мог просто избавиться от старого номера, чтобы обрубить концы, но предчувствие беды только усиливалось. Именно оно и оправдывало те действия, которые предпринял Илья Савельевич. Он бросил все и уехал из Москвы. Даже машину оставил, чтобы его не вычислили.
Такси можно было заказать по телефону, но он и тут решил подстраховаться. Трезубов тайком вышел из офиса, остановил «девятку» с таджиком за рулем, заплатил ему и вместе с ним растворился в густых транспортных потоках на улицах Москвы. Спустя час-полтора он был уже за городом.
А ехать далеко, аж до Волги-реки, где у него в тихой спокойной деревеньке стоит небольшой аккуратный дом из клееного бруса. Там и рыбалка, и охота. Про это никто не знает, там его не найдут. Подписку о невыезде с Ильи Савельевича не взяли, а право на отпуск он имеет, тем более лето на дворе. С заместителем, который вел дела, босс переговорил.
– Э-э, шайтана мать! – выругался вдруг водитель.
Машина стала сбавлять ход, съехала на обочину, там и встала замертво. Илья Савельевич даже не стал спрашивать, что случилось. Двигатель заглох, и вряд ли таджик сможет его оживить. А ему ехать надо. Почему бы не поймать попутку?