Изумленно глядя на него, Женевьева подумала, что зашла не в тот номер.
– Не смущайтесь, – улыбнулся мужчина. – Снимите фрак и чувствуйте себя как дома.
Женевьева заметила, что он смотрит на шелковый треугольник между ее ногами, и еще плотнее запахнула полы фрака.
– Мне сказали, что вы натуральная блондинка, – произнес мужчина. – Надеюсь, вы позволите мне в этом убедиться?
Женевьева стояла неподвижно, как статуя. Она не хотела верить своим глазам и ушам. «Мне показалось, что во время аукциона я слышала голос Синклера. Неужели я ошиблась? У этого мужчины более низкий голос, к тому же такой явный акцент невозможно было скрыть».
– Я, кажется, догадываюсь, кто вам это сказал, – проговорила Женевьева с холодным презрением.
– Тот парень, который торговался вместо меня на аукционе, – ответил мужчина.
«Нет, этого не может быть», – подумала Женевьева, удивленно уставившись на него. Мужчина подошел к столу, открыл коробку и, достав оттуда сигару, закурил.
– Это одна их моих маленьких слабостей, – улыбнувшись, сказал он и выпустил кольцо ароматного дыма. – Вы ведь не будете возражать, правда? Я знаю, вы не курите. Я много о вас знаю, Женевьева.
Она не стала спрашивать, откуда ему известно ее имя. Несмотря на то что в комнате было тепло, ее пробирала холодная дрожь. Женевьева не могла поверить в то, что Синклер торговался за нее, зная: когда она придет в номер, то увидит там этого незнакомого мужчину.
– Я Бредфорд Франклин, – представил американец, сев на кровать. – Мои друзья называют меня просто Бред. Вы тоже можете меня так называть. Каждая минута вашего времени обходится мне в шестнадцать английских фунтов. Это серьезные деньги. Идите ко мне и ложитесь на кровать.
Женевьева не сдвинулась с места. Она стояла спиной к двери и видела свое отражение в зеркалах – высокая, длинноногая, с распущенными светлыми волосами, в черном мужском фраке.
– Произошло недоразумение, – сказала она.
– Нет никакого недоразумения, – ответил американец, покачав головой. – Вы сами согласились участвовать в аукционе.
– Да, но я думала, что…
– Вы думали, что вас купил кто-то другой? – спросил он, засмеявшись. – Да, вы правы. Мой друг Джеймс решил оказать мне любезность. Он, честно говоря, мне кое-что должен, и я сказал ему, как он может меня отблагодарить. Он согласился. Здорово я придумал, правда?
– Это подло, – разозлилась Женевьева.
«А почему, собственно говоря, подло? Ведь я, заключая договор с Синклером, согласилась играть по его правилам», – сказала она себе. Если он хочет заставить ее лечь в постель с другим мужчиной (возможно, это новая эротическая игра, которую он придумал), то имеет на это право.