– Перевернись, – приказала она.
– Зачем? – спросил Синклер, слегка приоткрыв глаза. – Мне и так хорошо.
– Ты уже видел мою задницу. Теперь я хочу посмотреть на твою.
Его губы растянулись в улыбке, и он перевернулся, двигаясь медленно, плавно, грациозно, поигрывая при этом сильными мышцами. Женевьева с восхищением наблюдала за ним. Ей понравились его упругие, округлые ягодицы. Она посмотрела на лежащего на кровати Синклера, а потом на его отражение в верхнем зеркале. На фоне белой простыни его кожа казалась темно-золотистой. Лежа на животе с раздвинутыми ногами и связанными рубашкой руками, он казался совершенно беспомощным. Женевьева понимала, что это заблуждение, но это было приятное заблуждение. Она не сомневалась, что может делать с ним все, что хочет.
Женевьева провела языком по спине Синклера, потом начала рисовать круги на его коже, радуясь, когда его тело отзывалось на ее ласки. Кончиками пальцев она чертила узоры на его упругих ягодицах. Когда Женевьева прикасалась к особо чувствительным местам, Синклер вздрагивал, приподнимаясь, и ей это доставляло огромное удовольствие. Прокладывая губами влажную дорожку на его спине, она медленно поднималась вверх. Добравшись наконец до шеи Синклера, Женевьева поцеловала его затылок прямо под извилистой линией блестящих черных волос и почувствовала, как дрожит его тело. Она погладила внутреннюю поверхность его бедер, и ее пальцы стали ласкать чувствительную кожу его яичек.
– Ты изучила почти все мое тело, – услышала она глухой голос Синклера. Он лежал, уткнувшись лицом в подушку. – Что скажешь? Оно тебе понравилось?
– А Марше оно понравилось? – сжав его яички, томно прошептала Женевьева ему на ухо.
Резко приподняв голову над подушкой, Синклер повернулся к ней. Женевьева продолжала сжимать его плоть.
– Осторожно, – выдохнул он. – Ты делаешь мне больно.
– Помнишь Маршу? – не унималась она. – Прелестную рыжеволосую бисексуалку. Я уверена, что ты ее не забыл.
– У меня нет знакомых женщин по имени Марша, – сказал Синклер.
Он попытался встать на колени и освободиться. Однако Женевьева, не выпуская из рук его мужское достоинство, придавила Синклера к кровати.
– Ты гладил ее задницу в клубе у Голди, – напомнила она. – Из клуба ты ушел вместе с ней. Мне тогда показалось, что вы с ней больше, чем друзья. – Женевьева сжала пальцы. Не очень сильно, но Синклер все-таки вскрикнул от удивления. – Просто расскажи мне все об этой Марше. И не смей говорить, что ты ее не знаешь.
– А-а-а, та самая Марша! – выдохнул он.
– А-а-а! – передразнила Женевьева и снова сжала его шары, но уже нежнее. – Да, та самая Марша.