– Похоже, в наше время многие люди по-прежнему так думают, – сказала Женевьева, – раз покупают подобные вещи.
– Люди, которые покупают все эти приспособления, вероятно, применяют их для наказания взрослых, а не детей. Причем эти взрослые сами изъявляют желание быть наказанными. Некоторые люди, приобретая подобный раритет, испытывают настоящий экстаз.
Женевьева подошла к столу, на котором лежал огромный альбом с почтовыми открытками, и полистала его. На снимках были запечатлены викторианские дамы с застывшими на лицах улыбками. Они не вписывались в современные стандарты красоты, потому что все были маленькими и довольно упитанными. Они демонстрировали различные сексуально-акробатические позы. Мужчины с лихо закрученными усами казались невероятно серьезными и имели совершенно непривлекательный вид. Многие из них были обнаженными, если не считать носков и туфель. Судя по всему, фотограф, который делал эти снимки, считал своей основной задачей поставить моделей так, чтобы хорошо были видны их гениталии. Все они стояли неподвижно – так, словно пришли на осмотр к врачу. Женевьеве фотографии показались скорее скучными, чем эротичными, и она сказала об этом Синклеру.
– Я согласен с вами, – заглянув ей через плечо, ответил он. – Они напоминают мне живые картины старого театра обнаженной натуры «Уиндмилл». В них нет ничего эротичного. Женщины раздеваются не для того, чтобы доставить удовольствие мужчинам, а просто потому, что это их работа. Сбрасывают одежду, цепляют на лицо дежурную улыбку, а в конце недели получают свои денежки.
Синклер стоял так близко, что Женевьева ощущала тепло его тела.
– Если женщина, раздеваясь, не получает от этого удовольствия, – произнес он тихим, бархатным голосом, – то меня это не заводит.
– Неужели вы можете с уверенностью определить, нравится это вашей партнерше или нет? – спросила Женевьева холодновато-спокойным тоном. – Ведь многие женщины – хорошие актрисы.
– И вы тоже?
– Конечно.
– Значит, все это время вы обманывали меня, – сказал он, усмехнувшись, и повернулся к двери. – Пойдемте. Если вам не понравились эти открытки, вы должны посмотреть на то, что выставлено в другой комнате.
Следующая комната была увешена рисунками, живописными полотнами и гравюрами в рамах и без рам. На картинах в тяжелых золоченых рамах, которые висели на стенах, в основном были изображены классические сцены довольно пристойных, если так можно выразиться, кутежей и оргий: сплетенные тела, копыта сатиров. Пьяные боги гонялись за пухленькими нимфами. «Во времена королевы Виктории все это, наверное, называли развратом», – подумала Женевьева. Однако в девяностые годы двадцатого века подобные картины считаются вполне невинными. Только на одной или двух были показаны более откровенные сцены – мужчины с возбужденными пенисами и совокупляющиеся пары. И снова ничего эротичного на этих картинах Женевьева не увидела.