Брина посмотрела в синие глаза Томаса, сохранявшие серьезное выражение, и склонила голову. Стоявший перед ней человек напоминал худого мальчика из ее прошлого разве что цветом глаз и волос.
– Не знаю, известно ли тебе об этом, – предприняла она попытку завязать разговор, – но все сегодня говорят о тебе.
Томас приподнял бровь.
– Правда? И что же?
– А ты не знаешь?
Он сделал глоток и покачал головой.
– Ну… – протянула Брина. – Говорят, что ты богаче Дональда Трампа и встречаешься с Эль Макферсон и Кэти Айрленд одновременно.
– Выходит, я лучше, чем сам о себе думал.
В первый раз с тех пор, как Брина увидела его сегодня, морщинки в уголках его глаз подсказали ей, что ему весело.
– Жаль всех разочаровывать, – сказал Томас, – но это неправда.
– Хм. – Брина отхлебнула из стакана. – Значит, вторая сплетня тоже ложь.
– Какая?
– Это худшее, что можно представить себе в этом городе.
– Кто-то сказал, что я гей? – Томас улыбнулся краешком губ.
– Нет, хуже. Говорят, что ты стал демократом.
Он усмехнулся, сначала чуть изогнув губы, и лишь потом его лицо расплылось в широкой улыбке.
– Боже упаси! – Томас хмыкнул, а затем расхохотался грудным смехом, от которого по коже Брины побежали мурашки. – Не хотелось бы, чтобы местная НСА устроила на меня охоту.
Когда он улыбался, его глаза немного щурились и лицо преображалось, превращаясь из просто симпатичного в умереть-не-встать красивое.
– Нет, – сказала Брина, скользнув взглядом от его прямого носа к впадинке над верхней губой. – Этого тебе точно не хотелось бы.
– Как твоя семья? – спросил он.
– Хорошо, – ответила Брина, снова посмотрев Томасу в глаза. И она бросила этого парня ради Марка Харриса? И о чем она, черт возьми, только думала? – Никто из нас тут больше не живет. А как твои бабушка с дедушкой?
– Стареют. Я перевез их в Палм-Спрингс, там они чувствуют себя лучше. Сначала им там не нравилось, но сейчас они обожают это место. – Он поднял стакан и сделал глоток. – А где ты теперь живешь?
– В Портленде, – ответила Брина и, пока рассказывала Томасу о своей работе, всматривалась в его лицо, пытаясь найти в нем черты мальчика, которого она знала.
Его глаза по-прежнему были темно-синими, а ресницы густыми. Щеки больше не были впалыми, а темные волосы были коротко подстрижены и уже не торчали непокорными прядями.
Когда их взгляды снова встретились, Томас спросил:
– Что ты ищешь, Брина?
– Тебя, – ответила она. – Думаю, знаю ли я тебя.
– Сомневаюсь.
– Помнишь то лето, когда мы охотились в лесу на ведьм и вампиров?
– Нет.
– Мы мастерили копья и деревянные кресты.