Военный дневник (2014—2015) (Мамалуй) - страница 48
Ну, засел я наверху, в сепарских окопах, пацаны — под мостом… И тут взорвалась «восемнашка».
Башня стволом вверх, на хвосте из огня, взлетела вверх метров на тридцать. Ну, все, думаю: п…ец пацанам! Даже толком и не познакомился…
Мой танк к этому времени потух. Говорю механику:
— Пробуй завести! Заведешь — забирай раненых и 200-х, отвози в аэропорт и возвращайся!
Танк завелся. Раненых погрузили и увезли.
Пришла БМП-шка из группы комбата, а с ней Саша Савченко и Васька Цыган. Командир машины говорит:
— Надо пару человек, слева, у моста, позиция хорошая — мы займем.
Говорю:
— Да бери любого, вон, сидят, гренадеры суворовские!
Сгоревшая «восемнашка»
Взял он пару человек, пошли они к тому мосту, что левее, да не дошли: заглохли. Убило там у них потом пацанчика одного…
Пришли танки комбата. Тут пацаны из «восемнашки» отзвонились — живы, прячутся.
Пошли мы их искать.
Ну как «мы»? Я впереди, посреди улицы, за мной два танка ползут, за танками сразу — комбат Кащенко и Олежка Посохов, мотострелок.
Идем, выкрикиваем пацанов с «восемнашки», постреливаем.
И тут видим, справа два тела перебегают в глубине сада, от сарайчика за дом. Ну, в Афгане понятно: стреляй, не ошибешься: «духи» кругом. А тут оружия мы не приметили, заорали им:
— Стоять!
Но не стреляли. Ну, они и смылись, сепары-то…
Ладно, идем, уже край села виднеется, там тела какие-то: выбегут — спрячутся, выбегут — спрячутся.
Я танкам скомандовал: «Огонь!» Они почти одновременно навалили на край села. Движение там прекратилось, а я оглох на оба уха…
Тут выскочили сзади нас пацаны из восемнадцатой машины. Мы стали отходить. Впереди меня шел Посохов, комбат — сзади.
Вдруг Посохов с размаху сел. Сидит, улыбается. Кричу ему:
— Случилось что-то?!
Он улыбается, кивает. В плече дырка огромная черная, но крови нет. Потом выяснилось — 12,7 мм поймал, с пули, когда она сквозь броню проходила, рубашка слезла и закупорила рану. Удивительно, но рукой Олежка двигать мог!
Встал он, пошли дальше, оборачиваюсь — и в этот момент Кащей подпрыгнул и скатился в кювет.
— Комбата ранило!
Пацаны, экипаж «восемнашки», подхватили командира, а у того три дырки в одной ноге, четвертая — в другой. Олейник со всей дури, на адреналине, забрасывая Кащея на броню, так подбросил, что комбат через танк перелетел. Ну, погрузили, пошли дальше.
По нам валят с разных точек, мы отвечаем. Время как-то замедлилось: честно, видишь, как черные полосы по воздуху идут — пули в тебя летят, свои пули видишь! Такое странное ощущение, мозг по-другому совсем в бою работает…
В автоматах трофейных, что на броне валялись, в каждом по 2–3 дырки потом оказалось. Как нас всех там не положили — не понимаю: фарт…