9 октября 2014 г., позывной «Юрист»
…Сепарскому священнику, видимо, было скучно — он рассеянно бродил взад-вперед по асфальту трассы.
Лет пятидесяти, худощавый. Ряса, простой деревянный крест.
Тяжелые армейские ботинки, камуфлированные штаны навыпуск.
Поверх рясы — камуфляжная же куртка с шевроном на левом рукаве.
Шеврон видно плохо, но вроде — батальон «Восток».
…Тот, кто надевает военную форму в зоне боевых действий, да еще и со знаками принадлежности к одной из сторон — тот воюет.
Можно брать.
…Некоторое время думаю эту мысль. Сегодня задача другая, но на будущее, так сказать.
Не надо.
Вою будет до небес.
«Фашисты батюшку убили…».
По трассе идут две машины. Чистенькие, сверкают. Легковая «Вольво» и фургон «Мерседес».
Машины притормаживают.
Рослый сепар в такой же «горке», как у меня, машет рукой: «Проезжай!», но колонна останавливается.
Пассажир «Вольво» опускает стекло. Это священник. Видимо, какой-то крупный церковный чин.
Сепарский поп наклоняется к окну, его о чем-то спрашивают, он объясняет.
Вроде как оправдывается.
Через пару минут священник выходит из машины. Высокий, дородный человек в сиреневой рясе. Идет к сепару в «горке». Рядом семенит шеврононосец.
Разговор, конечно, не слышен. Но видно — идет предъява.
Священник из «Вольво» одной рукой трясет местного попа за шеврон на куртке, а другой увлеченно жестикулирует.
Сепар в «горке» что-то объясняет.
Вроде как оправдывается…
Когда вернулись в Тоненькое, в базовый лагерь, посмотрел в Интернете, кто это мне такой встретился. Шеврононосец — так называемый «отец» Борис, священник сепарского батальона «Восток». А «клизму с патефонными иголками» прописывал ему на дороге, видать, целый архиепископ Горловский.
Ясно же: духовные особы имеют право носить на себе только те эмблемы и одежду, что утверждены церковью.
У них там дисциплина похлеще, чем в армии.
Вот такой расклад забавный.
10 октября 2014 г., позывной «Юрист»
…Кот сошел с ума. Скорее всего, был тяжело контужен близким разрывом.
Он передвигался, мурча и ласкаясь.
Все время.
Он терся о ноги людей. О патронные ящики. О гусеницы танков, держащих перекресток.
Довольно крупный кот. Полусибирский. Не молодой уже.
— Посмотрите, я же хороший! Поглядите только, какой я ласковый! Я самый-самый добрый кот на свете! Зачем вы так со мной? За что? Я безобидный, старый котик. Что я вам сделал?! Зачем все время этот ужасный грохот? Зачем меня что-то подхватило и швырнуло о бетонную стену? Я не понимаю, что происходит, кто и за что меня наказал, поэтому смотрите все — люди, деревья, танки, Бог — я хороший! Не надо больше такого, прошу вас! Взгляните, разве можно обижать такого ласкового кота?!