— Но зачем вам нужна аэрофотосъёмка? Тут у вас и так «зелёная улица», — прищурился секретарь.
Он наклонился, блеснув лысиной. Несколько мгновений Арсеньев продумывал ответ.
— Не всегда в разделах просторно, Андрей Александрович, через шесть часов течения меняются, и возникают сильнейшие сжатия. Если ежечасно фотографировать льды в прилив и отлив, можно составить атлас ледовитости разделов и пользоваться как атласом течений. Я, кажется, замысловато говорю?
— Вместо прикладного часа предлагаете ледовый?
— Да, да, правильно, — оживился Арсеньев. — Приятно иметь дело с моряком, — от души сказал он.
Секретарь обкома довольно усмехнулся. Он десять лет плавал механиком на судах торгового флота и, как все моряки, любил море и корабли. Но эти льды… Не всякий в них разберётся. «А справится ли Арсеньев? — думал секретарь. — Слишком необычное дело для капитана. У нас привыкли рассуждать так: раз ты капитан — значит, плавай, план выполняй. А в разные теории не лезь, на то другие есть. Правильно ли это?» На память пришли слова Перовского, министра внутренних дел при Николае I, сказанные знаменитому собирателю народной мудрости В. Далю: «Писать — так не служить, служить — так не писать». Далю туго пришлось со службой. Нет, Квашнин считал, что думающего человека всегда стоит поддержать. Но сейчас, по правде сказать, он не мог сразу до конца поверить Арсеньеву. Не укладывалось в голове: как это один человек может давать какие-то гарантии, обещать что-то в таком большом деле? Обычно за большим делом стояли большие коллективы, известные авторитеты. А здесь кустарь-одиночка. Если бы требовалось рисковать большой суммой, секретарь наверняка подумал бы, прежде чем высказываться за необычный проект. Но расходы невелики, и Арсеньев для себя ничего не просит. Увлёкся человек льдами и хочет открыть зимнюю навигацию. Что ж, разве это плохо?
— Я помню такой случай, — неожиданно сказал Квашнин. — Мы запоздали с выходом в море, и пришлось нашему пароходу вернуться и зимовать в Архангельске. Знаете, я и до сих пор не понимаю, как это нас угораздило!
— Очень просто, Андрей Александрович, — отозвался Арсеньев. — Капитан пошёл напрямик, по кратчайшему расстоянию, забыв поморскую ледовую азбуку. А напрямик не всякий ледокол пройдёт.
Арсеньев понимал, что секретарь обкома колеблется.
"Однако я должен убедить его, — повторял он про себя, — иначе вряд ли пробьёшь дорогу. Если обком скажет «нет» — считай сражение проигранным. Попробуй тогда доказать, что твоя работа нужна. Хорошо, что секретарь моряк, а будь он врач или, скажем, агроном. Толкуй тогда про льды… Что Квашнин, — подумал Арсеньев, — если в научно-исследовательском институте океанограф Туманова так и не поняла, почему льды на разделах надо фотографировать. «Толочь воду в ступе, — сказала она. — По вашему принципу весь Ледовитый океан фотографировать придётся».