- Ты зачем за мной приехала?
- Наоборот я от тебя уехала, я еще вчера сюда приехала.
- Уехала от меня именно туда, куда я от тебя уехал.
- А ты тоже от меня уехал?
Почему это у символистов если солнце, то стеклянное, а небо огненное: а у реалистов солнце протухшее, а моря как будто вообще в природе нет; а у романтиков одно море, над которым все время ветер свищет?
Выбирать не приходилось: железные сучки, полянка за решеткой. Вытирайте ноги, вчера мыли в лесу. Батарея заменяет и горячую ванную и одеяло, у сентименталистов все должно бы происходить у батареи.
- А что это еще за история с ключами? Где ты остановилась?
- Правда наверху. Мы приехали вчера и сняли там комнату.
Ветер раскачивал железные крючки на вешалках в роще, электрическое солнце "стеклянное" и грело, и светило. В батареях текли ручейки, полянка, выложенная кафелем, была сухой и чистой; небо было в облаках, из одного желтого облака капало, под ним стояло ведро. Сана наследила, и тропинка вела к окну.
- Как ты ко мне удрала?
- Пошла в туалет и смылась.
- Врешь все!
Потом на горизонте появилась светлая полоска от всходящего, надо полагать, как солнце, Чящяжышына, но тут же исчезла, Чящяжышын только выглянул, даже не сделав круг, - у него не было предлога всходить. А у солнца, как у Чящяжышына, не было предлога не всходить - и наступило утро со своей колбасой и яйцами всмятку, с зубной пастой и пятаком на метро, с шарфом, нужно, чтобы прошло три поколения, чтобы нормально научились завязывать шарф. "Ну хочешь, я сделаю крут, посмотрю, как он там, и под каким-нибудь нормальным предлогом вернусь?" Дождя под нормальным предлогом не было: ветер разогнал тучи и ту желтую.
- Уже поздно, иди.
- То есть уже рано. Не пойду никуда.
- Ну иди, Сана.
- Нет.
- Пойдешь.
- Нет.
- Я тебя утоплю в батарее!
Повеситься на вешалке - крючков полно. Как мы разговариваем, на каком-то тарабарском языке: ну что, ну как дела, ничего, как ни в чем ни бывало. Внутренности троллейбусов - на поп-арт, пианино - на поп-арт. "А может, у меня хэппенинг и я хочу переспать с тобой в раздевалке?" Евангелие - описание первого хэппенинга, нет, второго; первый хэппенинг был потоп.
- Ты чего добиваешься? Чтобы я здесь повесился, в раздевалке?
- Я сейчас уйду.
Вешалки, которые можно было использовать как деревья, так и использовали.
- Давай погуляем, - предложила.
- Где, среди вешалок?
- Среди деревьев.
Крючки зашелестели, но не зацвели. "Сядь!" Она села и выслушала, что она его не любит, никого не любит. "А что, разве любишь?" Сказала "да". - "Это из другой области".