Я не знала, почему мы остановились. Казалось, что Декс был доведен. И мне становилось не по себе за то, что я провоцировала его. Но причина могла быть другой, хоть это и было маловероятно.
Через миг Максимус вернулся, кашляя из-за пыли снаружи.
— Что случилось? — тревожно спросила я.
Он простонал.
— О, ты знаешь Декса.
Я склонилась к его сидению и попыталась рассмотреть, что впереди. Пыль рассеивалась, и я видела кого-то. Наверное, Декс уходил прочь.
— Куда он идет?
— Дай ему пару минут, — просто ответил Максимус. Я вгляделась в его лицо, в веснушки на носу и тень пробивающейся щетины. Он повернул голову ко мне и улыбнулся.
— Вы одинаковые.
— Я? — сказала я.
Его улыбка стала шире. Он высунул между зубов кончик языка.
— Ты почти хуже него, — сказал он. — Это хорошо, мне нравятся женщины-непоседы.
Я не понимала, шутит ли он, так что игнорировала.
— Вчера ты сказал мне, что я не могу доверять Дексу, — сказала я.
— Я говорил, что тебе не стоит. А не то, что ты не можешь.
— Зачем ты это сказал?
— Декс не очень…
— Я в курсе, Шерлок.
Он прищурился.
— Скорее, Ватсон. Ты знаешь, что он не в себе.
— Да. И это, думаю, видят все. И он рассказывал мне. У него биполярное расстройство, и, знаешь ли, сейчас у него нет с собой лекарств, так что ему плохо, — было странно защищать так Декса.
— Уверена, что у него биполярное расстройство?
Я задумалась.
— Наверное. Зачем ему врать?
Он развернулся удобнее и уткнулся подбородком в спинку сидения.
— Декс — один из величайших лжецов. Он превратил это в искусство.
Это было неприятно. Он, казалось, перевернет что-то во мне, изменит навсегда мнение о Дексе. Я этого не хотела. Он мне нравился. Сильно.
Максимус следил за мной.
— Ты волнуешься за него.
— Ну, — я запнулась, — конечно.
— А я нет. Он давно такой, все еще борется. И сейчас — намного лучше. Ты видела его девушку?
На миг я помрачнела, но успела взять себя в руки, пока он не заметил.
— Ага, я знаю, кто она.
— Когда мы были вместе в Нью-йоркском университете, он был повсюду. Порой он чем-то увлекался, и тогда посвящал этому всего себя. Идеи так и сыпались из него, умные споры могли идти всю ночь, и он мог создать шедевры из ничего… особенно, музыку. Он писал безумные песни, но они всегда работали. Мы не использовали те песни, ведь исполняли каверы, но он все равно писал их. А его голос… и он писал еще и свои мысли, сочинял что-то… Он мог ночами сидеть, пить и писать… обо всем. Но ни с кем этим не делился, хотя я пару раз подсмотрел. Воображение у него что надо. Но когда он закрывался, то закрывался полностью. От всего мира. Было сложно ладить с обеими его сторонами, особенно, на репетициях. Сама понимаешь, случалось там всякое. Но он был там. Был нашим певцом. Он был нужен нам, хоть мы бы этого вслух не сказали. И порой он был очень хорошим другом, когда его не терзал личный демон. Он не подпускал нас близко, но при этом был невероятно верным.