Словно угадав Ксюшины мысли, Анхель перевел на нее вопросительный взгляд. Столкнувшись с бездонными, сочащимися нежностью глазами, она всхлипнула:
— И что теперь? Появился, растопил. А дальше? Был, и через неделю вдруг нет. А мне-то каково будет? Подумал?
Анхель в ответ невольно простонал, — будто именно об этом и думал.
В магазине Рашья и впрямь произвела сенсацию. Девчонки из других отделов, благо покупателей с утра было немного, умиленно разглядывали бойкую, с маслянистыми глазами смугляночку, копавшуюся в коробках с духами и беспрерывно что-то лопотавшую. Впрочем, когда ей задавали вопросы, малышка без всякого усилия переходила на русский. Это отчего-то особенно удивляло.
— Ксюха, скажи, где таких дают!
Объяснения насчет дяди и индийской племянницы отметались со смехом. Требовали откровений. Тем более о таинственном болгарине были наслышаны.
— Ну-ку, ну-ка, насчет дяди поподробней!
Ксюша краснела счастливо и чувствовала себя именинницей.
Впрочем, скоро всеобщее внимание переключилось на подъехавшую Татьяну. Она только что пригнала новенький «рено», на который копила восемь лет. И теперь, гордая и счастливая, водила всякого желающего на автостоянку.
Меж тем покупателей прибавилось. А притомившаяся малышка начала капризничать. Анхеля всё не было. Ксюша уже пожалела, что в припадке неуместной гордыни отказалась от предложенного им подарка — мобильного телефона. Да и его номер не записала.
После обеда в магазин заскочил Женя Сапега. Как всегда, ухоженный, с косынкой, повязанной на шее, источающий запах добротного мужского одеколона. Отозвав Ксюшу в сторону, смущенно извинился за поведение жены.
— Я ведь и сам про них не знал, — стесняясь, признался он. — То есть знал, что было. Но она мне тоже дула в уши, будто Пашка ее изнасиловал. А, оказывается, сама навязалась. Редкостная всё-таки стерва!
— Как же ты теперь? — посочувствовала Ксюша. Ответа она не дождалась. Но и без того было ясно, — как и раньше. Свыкся.
— Скажи, — Ксюша помедлила. — А насчет Голутвина ты ничего не слышал?
— Голутвина? В смысле с Оленькой?.. — Женя нахмурился. — Да нет. Хотя теперь не разобрать. От женушки моей всего ждать можно. А с чего ты вдруг? Или твой новый интересуется?
Ксюша стремительно покраснела. И Женя поспешил исправиться:
— Не, я не в смысле, чтоб там осудить… Просто он вроде как насчет Павловой смерти расследование затевает.
— Какое там расследование! Сболтнул в сердцах. Уезжают они на днях, — горько вырвалось у Ксюши.
— Жаль, — Сапега огорчился. — Может, свежим взглядом и впрямь что обнаружил бы. Опять же ребенок — экстрасенс.