В моем же случае звук воспринимался чувствительной компонентой нормально до определенных децибел, но затем обязательно следовал сбой вначале кровеносной системы и только потом нервной.
Пока Рауш сухо рассказывал о моей нестандартности и сравнивал с собой, как наглядным примером некого "идеального" таурианца, на фантоме пульсировал то один крохотный участок, отвечающий за восприятие и болевые ощущения, то другой. Нянь говорил
безэмоционально и изображал холодного профессионала, выполняющего свои обязанности. Портрет портили лишь злобные взгляды, периодически кидаемые им на Дариуса, как виновника моей предполагаемой болезни.
Поежившись, отвернулась от макета. Его я успела рассмотреть в мельчайших подробностях, "от и до", даже закрыв глаза, смогла бы увидеть четкую картину моих особенностей и вчерашних повреждений, именно они были отмечены черным. Уши, область висков, сердце. Именно поэтому я вчера истекала кровью, а сегодня чувствовала слабость в купе с головной болью.
Да, голова снова болела. Это, как оказалось, презент от частого использования голоса, первый раз, там, на острове, все прошло на удивление замечательно, но зато во второй раз, вчера в зале, организм не смог справиться с проблемой и решил отдохнуть, отправив меня в продолжительный обморок.
— Хватит уже! — мне надоело это противостояние и хотелось оказаться одной. Надоело смотреть на их каменные физиономии, было наплевать на их чувства, на их желания. Хватит, пусть выясняют отношения где-нибудь в другом месте. Мне же хотелось остаться одной, чтобы…
Слезы подступили к глазам, и я заморгала, пытаясь сдержать их.
— Эли? Маленькая, не стоит переживать, мы…, - Дар попытался успокоить, но я перебила, толкнув ногами ножку стола и поднимаясь с кресла. Кутаясь в одеяло, прошипела:
— Хватит. Уходите. Сейчас.
Мужчины переглянулись. Кажется, они вновь нашли точки соприкосновения, отодвинув свои претензии друг другу на потом.
Плевать! Я не хотела их видеть! Я никого не хотела видеть. И если они сейчас не уйдут, я просто заору. Мой мир рухнул, и я только что осознала это. Он рассыпался не тогда, почти два оборота назад, когда я умирала под холодным взглядом доброго доктора. Нет, он обратился в прах только сейчас, когда я поняла самую страшную вещь в своей жизни — невозможность петь. Больше никогда.
Зажмурившись, стиснула кулаки, сдерживая рвущий из груди крик и не заметила, как Дариус оказался за моей спиной. Вот он был рядом, вот его нет, и меня обнимают теплые, большие руки.
— Тш-ш-ш… — я дернулась, пытаясь вырваться и стала бить кулаками по сдерживающим меня ладоням, — Я сейчас уйду, Эли, сейчас…