Привольно развалившись в санях, Денис меланхолично грыз зубочистку с ментоловым кончиком и безмятежно щурился. На коленях у него лежал пулемёт «Печенег» – так, на всякий случай.
«Кречет» по-прежнему кружил в небе, обозревая округу. За дисплеем теперь следил капитан Морошкин. Его глаза не пропускали ни одной детали, но пока ничего тревожного или опасного обнаружить не могли, что вызывало у капитана внутренний зуд. Морошкина смущало, когда всё шло плавно, без сучка и задоринки. Мысленно он всегда настраивался на то, что расслабляться нельзя, особенно, если ты на задании и одному Богу известно, что может ждать за новым поворотом. Такой подход не раз спасал его в ситуациях, которые могли показаться безнадёжными. И сам выходил, и товарищей выручал. Не всех, к сожалению…
Свешникову тоже хотелось оказаться полезным, он до боли в пальцах сжимал «калаш», напряжённо вглядываясь в кажущуюся сплошным тёмным пятном стену леса.
Воднев в расчётах не ошибся: до речки добрались примерно за полчаса. «Поезд» тщательно замаскировали, получился естественный такой сугробик, ничем не приметный на фоне других. Дрон посадили, дозаправили и запустили снова.
Ждать пришлось долго. «Кречет» нарезал в небе, наверно, уже пятнадцатый круг, когда в объектив наконец-то попало то, ради чего группа припёрлась к этой дороге – разъезд монголов: с полудюжину всадников, трусящих на жилистых низкорослых коняжках, ведущих за собой с полудюжину же более рослых, статных коней и… И чуть больше десятка пеших, движущихся гуськом, связанных общей верёвкой людей – совсем как на картинке в учебнике истории.
Понурые головы, безжизненный, измученный шаг (что больше домысливалось, нежели было видно с такого расстояния)… Пленные!
– Сколько до них? – спросил Демин.
Воднев бросил взгляд на монитор.
– Километра три. При такой скорости будут здесь через полчаса… – голос Игоря внезапно дрогнул.
– Боишься? – Демина вопросительно приподнял правую бровь.
– Нет, товарищ майор. За пленных переживаю. Свои ведь… предки, хоть и из боковой реальности.
– А! Тогда понятно! – успокоено кивнул Демин.
Перед боем он старался выбросить всё лишнее из головы, включая жалость. Голова должна оставаться холодной. Стоит поддаться секундной слабости и всё, операция провалена.
Кочевники внимания на парящего дрона не обращали. Птица и птица… мало ли всяких, несмотря на зиму. Летит себе, хлеба-соли не просит. Хотя подними кто-то из всадников голову, может, и уловил бы странности в полёте. Но пока везло, не было степнякам никакого дела до русского неба.