— Значит, к убийству могут быть причастны местные авторитеты, — подвела я промежуточный итог. — А ещё кто, не знаешь?
— Азербайджанцы, таджики, цыгане её просто ненавидели. Вкратце дело обстояло так. Русские бабы не пожелали мыться в бане вместе с перечисленными гражданками и ещё приезжими торговками — из Китая, Вьетнама. Якобы те вшей трясут и грязные трусы стирают в тазиках. Кокочка была всецело на стороне местных, потому и оставила в своей бане для помывки гостей всего один день в неделю. За это ей угрожали расправой прямо в лицо, в местной прессе называли фашисткой. Тётя отвечала, что не хочет драк в своей бане, потому и развела противоборствующие стороны. Она гордилась тем, что оказалась на переднем крае борьбы за возрождение страны. А в тот, роковой день, Юрий задержался в комплексе. Хотел посмотреть, как работают строители в бассейне, и тётя поехала домой одна. Охранника отпустила со двора, до квартиры с ним не пошла. Наверное, надеялась на удачу, верила в свою неуязвимость. Юрий сказал, что около восьми ему в баню позвонил пасынок Никифор. Сказал, что тело нашли в лифте, и всё кончено. Рана нанесена вроде бы топором, по затылку. Соседей опрашивали, но никто ничего не заметил. У всех врагов тёти алиби. Конечно, каждого «братка» не проверишь, но прямых доказательств причастности нет. Юрка боится не с того спросить, но милиция сто лет искать будет. А он хочет прямо сейчас знать! Я боюсь за него, честное слово. Может дров наломать, если за дело возьмётся. — Мила с трудом поднялась, вздохнула. — Прости меня, Оксана, и спасибо тебе за всё. Я не должна была распускаться.
— Перестань. — Я тоже встала. — Попробуем что-то сообразить. Плохо, когда нет подозреваемых, но когда их так много, ещё хуже. Я вынуждена буду сдать преступника, если найду его, официальным властям. Твой Юрий пусть не надеется, что я допущу внесудебную расправу. Ты его предупреди сразу. Никому кишки выпускать просто так не позволю. Я их любовь уважаю, но существует закон. И я, как юрист, должна руководствоваться его положениями. А после этого пусть Кулдошин сам решает, обращаться ко мне или нет.
— Передам обязательно, — с готовностью кивнула Мила. — Но у него выхода-то нет. Сразу скажу, что после похорон еле его удержала, буквально повисла на плечах. Он собирался со своими ребятами «чёрных» мочить по всему городу. Тогда я и пообещала… Извини, но пришлось сказать, что ты станешь на него работать. Надо же разобраться — вдруг не они?..
— Да и небезопасно «чёрных»-то трогать, — согласилась я. — Они за своего полгорода разнесут, особенно если действительно не причастны.