Юрий Иванович всё время надеялся, что через недельку-другую всё-таки приедут из Москвы мужчины и усилят меня. Но когда понял, что надеяться не на что, про себя решил — хана. И выполнял мои просьбы просто потому, что неосмотрительно дал обещание Миле.
Я объявила Кулдошину, что пока он не должен ни о чём спрашивать, и тот согласился. По-моему, клиент и не испытывал желания выяснять у меня подробности, новости, догадки, ибо про себя решил — дело наше дрянь. И я должна была продвинуться сегодня хотя бы на один шаг, услышать пусть одно словечко, которого не слышала раньше.
— Никогда не прощу себе, что ушёл тогда от Натальи! — вдруг сквозь зубы процедил Жамнов, и я вздрогнула. — Никогда, понятно?! Мишка-то, младший её, писаться в постель начал, а ему пять лет! Никогда, с младенчества, такого не было! Серьёзный пацан был, здоровый. Наталья в нём души не чаяла. Растили счастливым гражданином новой России. В своём оздоровительном комплексе тренировали по полной программе. А теперь он неврастеник — никакого спорта, одна трясучка. И уже в который раз сегодня утром постель промочил…
— Лёша, я найду их… Или его. Обязательно, обещаю тебе. Только не надо меня торопить. К сожалению, Наталье Лазаревне уже ничем не поможешь, а остальные могут и подождать. Детский энурез лечится, так что не волнуйся. Пойми и меня тоже. Не называй, пусть мысленно, бабой, не опускай на каждом шагу, демонстрируя недоверие и снисходительное презрение. Я докажу вам всем, что имею право именоваться сыщиком. Докажу это вам с Кулдошиным, потому что многим другим уже доказала…
Жамнов не успел ответить, потому что зажурчал мобильник. Я даже не сразу смогла начать разговор, и от волнения уронила трубку на сидение. Лёшка набычился и отвернулся к ветровому стеклу.
— Да, слушаю!
Больше всего я боялась, что Голобоков откажется от встречи, и я уже приготовилась его уговаривать.
— Оксана Валерьевна, добрый день!
По тону Голобокова я поняла, что он намерен встречаться и даже хочет этого.
— У вас планы не изменились? Если нет, то жду вас в баре на заправочной станции. Вы на машине?
Голобоков говорил быстро, по-местному окая, а у меня после разговора с Октябриной снизилось внимание. Я слышала печальный детский голосок в трубке и страшно переживала, потому что не могла тотчас же улететь в Москву.
— Мы на машине. Меня привезут, куда скажете.
— Вы с водителем? Города сами не знаете, правильно? Дайте ему трубку, я объясню. Вы, когда приедете, зайдите на первый этаж, там автомагазин. Увидите лестницу наверх, подниметесь. Бар на втором этаже. Там я буду обедать. Всё остальное при встрече, договорились?