Я нахально достала из пачки ещё одну сигарету, чиркнула своей зажигалкой.
— Со стороны всегда виднее, — философски заметил Холодный. — У нас уже глаз замылился, а вы, на свежую голову, может быть, догадаетесь.
— Владимир Кузьмич, вы исходите из того, что Кулдошину убили по заказу — раз. И из того, что сделали это её давние враги, — два. Для вас это — аксиома. Но, может, в аксиоме и кроется главная ошибка? Допустите на минутку, что это был не заказ. И что исполнитель действовал не по воле засветившихся в вашем регионе «авторитетов». Тогда начнут приходить в голову всякие другие версии. Например, Банщицу мог ударить топором по голове наркоман, по каким-то причинам на неё обиженный. Например, привык брать «травку» в какой-то точке, а точку разгромили по инициативе Кулдошиной и ей ребят. Может, наркомана этого специально натравили. Но он мог и сам принять такое решение…
— А что — мысль! — от души восхитился Холодный. — Вот видите — свежая голова и варит быстрее. Я тоже помозгую над этой версией. Никто ведь не высказывал таких соображений, а они могут оказаться верными. Но сегодня я вас хотел попросить вот о чём, Оксана Валерьевна. Возьмите.
Холодный снял с пальца то самое стальное кольцо, протянул мне. Я вопросительно взглянула на него и пока кольцо не брала.
— Покажите его Рахиму Исмаилову. Вы ведь не откажетесь среди зимы попасть в Сочи, в фешенебельный отель на берегу Чёрного моря?
— Неплохо бы.
Мне действительно надоело торчать в Екатеринбурге. Все местные достопримечательности я уже видела, а ехать в тайгу на охоту отказалась — терпеть не могу такие развлечения. Ещё немного подумав, я взяла кольцо и удивилась. Снятое с человеческой руки, оно обожгло меня холодом, а ведь должно было нагреться.
— Кто такой Рахим Исмаилов? Он чем-то может нам помочь?
— О-о, Рахим — мой кореш! Мы в одной камере на «крытке» сидели. У него такое же кольцо есть, сделанное из заточки. Ведь там заточка — самая необходимая вещь. В одной камере годами сидят люди. Прогулка — раз в неделю. Нервы никуда не годные. За пайку сахара или за неверное слово могут запросто порешить. И если ты потерял свою заточку, значит, остался беззащитным. Так вот, все знали, что мы с Рахимом всегда друг за друга вступимся, и трогать нас не решались. Я потому ещё не терпел Банщицу, что она коричневую заразу по земле растаскивала. Это что же — мне с Рахимом нельзя скорешиться, раз он азер? А человек-то какой хороший, добрый! Все эти сопляки с «коловратом» на рукаве мизинца его не стоят. Чем они доказали верность своим идеалам? Кого своей грудью от ножа закрыли? Только слова одни. Значит, мы с Рахимом, как освободились, оба осели здесь. И из своих заточек выковали кольца. Он сразу поймёт, что лично я вас послал. Давно его не видел, но знаю, что сейчас кореш живёт в «Руси». Он не хочет возвращаться сюда и по телефону всего не говорит. Рахим недавно женился, проводит медовый месяц. Но я другую жену его знавал, Анну. Её Банщица на восемь лет в колонию определила. Сами понимаете, что Рахим поклялся отомстить. Но у него тоже никак не выходило. А Рахим — человек горячий, не привык отступать. Уехал месяца три назад к себе на родину, развеяться немного. Женился-то на русской, но она приняла ислам. И вот я решил с Рахимом вас свести, чтобы поговорили. Может, кореш мой что-то и знает. И мне одно твердит: «Вовчик, я не сопля, ты знаешь. Но в городе все на меня думают — она ведь Анну ментовке сдала. Четверых детишек не пожалела, святоша! И Юра-Бешеный, кроме цыган, ещё и на меня грешит. Если что, не хочу молодую жену сразу оставлять вдовой. Надо, чтобы сын у неё ещё при мне родился. Поэтому вернусь, только когда пыль уляжется…» Вот я и сказал вам всё, что на сегодня наметил. Если есть вопросы, задавайте. Я деньгами вас обеспечу для этой поездки, номер в «Руси» сниму. Виноватого нужно найти обязательно, чтобы город наш успокоился, чтобы Рахим вернулся. Вы согласны ехать в Сочи?