— Не сегодня, — дипломатично отозвалась я, усаживаясь в мягкое кресло апельсинового цвета.
Весь гарнитур состоял из одного такого же кресла, дивана, двух пуфиков и чёрного полупрозрачного журнального столика, на котором стояли мои розы. Пусть Вадик на что-то надеется. Можно будет потом с ним кашу сварить. Главное — не продавать себя дёшево.
— Шкаф здесь встроенный. — Гуляев продемонстрировал, как открывается дверца. Сама бы я его никогда не нашла. — Ладно, я пойду, а ты отдыхай. Закройся изнутри. Надо будет чего — нажми звонок у двери. Придёт горничная.
Вадим немного задержался у порога, посмотрел на меня и ушёл.
Несмотря на то, что глаза закрывались сами, я поплелась в ванную. Там негнущимися руками стащила с себя одежду, залезла под душ. И только тогда вспомнила, что не заперла дверь. Лишь бы не забыть, когда выйду — так всё же безопаснее.
После того, как выключила воду, завернулась в длинный махровый халат цвета слоновой кости, накинула на голову капюшон. Потом всё-таки заперлась, вернулась к постели. У меня едва хватило сил снять покрывало и взбить подушки. Ни о какой просушке феном не могло быть и речи. Я как бы получила наркоз — без видений и пробуждений. Мой организм желал набраться сил и отдохнуть.
За стеной кто-то был. Там слышались шаги, и тихо пел магнитофон. Засыпая, я разобрала слова: «Плачь, скрипка моя, плачь, расскажи о том, как я тоскую…»
7 октября. Званый обед оказался долгим и скучным. На меня крутая владивостокская «братва» в смокингах не обращала никакого внимания. Как я и предполагала, перед выходом к гостям Эдик подарил мне бриллиантовое колье и такой же браслет — «чтобы не ударить лицом в грязь».
Я рисовала лицо два часа, примеряла новые драгоценности. В конце концов, кажется, достигла совершенства. Никудышная я разведчица — никак не могу привыкнуть к местному времени. Да ещё, как назло, заболела грудь. Из соска пошла гнойная дрянь с кровью.
Пришлось, вместо светлого, надеть чёрное вечернее платье фирмы «Max Mara». Оно было короткое, с высокой линией талии, из вискозы с шифоном. К платью подобрала чёрные же замшевые босоножки с прозрачной сетчатой вставкой.
Когда танцевала сначала с Эдиком, а потом с Вадиком, морщилась от боли под мышкой. Хотелось разреветься, как маленькой девчонке. Вид у меня получился демонический. Сегодня я никак не напоминала всегда расслабленную, благодушную Дайану. Скорее, была похожа на Маргариту, ставшую ведьмой — только на щётке полетать не хватало.
Хорошо, что Эдик совсем не знает свою сестру, а то уже почувствовал бы неладное. Несколько раз он покосился на мои нарочито исколотые руки. Наверное, соображал, сколько же я привезла с собой наркоты, раз до сих пор не прошу.