Конечно, жен, которые обманывали своих мужей, было много. Отсутствие больших гостиниц, должно быть, сильно усложняло им жизнь; и, вероятно, поэтому в римском законе о разводах огромное значение придавалось тому, что любовников застали в постели. В этом помогали рабы, всегда опасные и ненадежные союзники. И когда правда выходила на свет, и жена, и ее любовник, по законам Августа, подвергались очень суровому наказанию.
Что касается неверности мужей, то по закону и по обычаю это не касалось ни его совести, ни судей. То, что половая потенция мужа гораздо выше, чем у жены, считалось непреложным фактом, и жены, которые относились к жизни реалистично, это хорошо понимали. Эмилия, жена великого Сципиона Африканского, закрывала глаза на измены мужа, а когда он умер, даже отпустила на свободу рабыню, которая была его самой любимой наложницей, и выдала ее замуж за одного из своих отпущенников. Когда жена Августа Скрибония превратилась в ханжу и заявила, что отказывается терпеть присутствие любовницы, «ее моральное извращение», как называл это Август, если верить Антонию, стало причиной для развода. Ее преемница Ливия умела играть роль понимающей жены. Жены Клавдия, если не обращать внимания на их собственные интриги и измены, сами поставляли любовниц в постель своему мужу. А когда Нарцисс решил сообщить Клавдию о неверности его супруги, то обратился за помощью к любовнице.
Пока муж забавлялся с рабынями или отпущенницами, все шло хорошо (хотя, конечно, надеяться, что жена будет заботиться о плодах такого союза, означало требовать от нее слишком многого). Затеяв интрижку с замужней римской матроной, мужчина, по римским законам, подвергал опасности эту даму, но вовсе не себя, если, конечно, был осторожен и следил, чтобы их не застали в постели. И только после того, как Август объявил измену супруга общественным преступлением, а роман с женщиной из императорской семьи приравнял к государственной измене, крупные деятели римского общества стали подвергаться суровому наказанию за свою неверность.
В классический период Римского государства передовые римляне считали, что моральный облик людей их эпохи весьма непривлекателен, и совершенно неоправданно идеализировали нравы римского прошлого. Утверждали даже, что за первые пять веков существования Рима не было ни единого развода, и только в 230 году до н. э. Спирий Карвилий развелся со своей бесплодной женой и породил этот ужасный обычай. Однако эта идиллическая картина не имела ничего общего с реальностью. Двенадцать таблиц в 451 году до н. э. уже содержали формулу развода: «Res tuas tibi labeto» («Бери свои вещи и уходи»). Жена, покидая мужа, должна была отдать ему все ключи. И конечно же развод Карвилия мог бы произойти и в VII и в VI веках, а не только в III.