Эпилог: последние женщины из рода Юлиев
Несмотря на все эти многочисленные браки, через десять лет после смерти Нерона в живых осталась лишь одна женщина, в жилах которой текла кровь Юлиев. Это была Юния Кальвина; по иронии судьбы она приходилась внучкой Юлии Младшей (изгнанной из Рима в 8 году н. э. и умершей двадцать лет спустя) и правнучкой Юлии Старшей, которая погибла во 2 году до н. э. Она унаследовала от них очарование и смелость; по словам Тацита, Юния Кальвина была «красива и шокирующе раскованна». Сенека описывал ее как женщину веселого нрава. Но она унаследовала несчастную судьбу своих бабушки и прабабушки, ибо ее тоже изгнали. Впрочем, в отличие от них, ей позволили вернуться.
Юния Кальвина была замужем за Л. Вителлием, братом будущего императора, но, по неизвестной причине, развелась с ним. Ее брата, которого она очень любила, звали Юлий Силан – он был помолвлен с Октавией. В 48 году н. э., когда умерла Мессалина, главный римский подхалим, старший Л. Вителлий, бывший до недавнего времени свекром Юнии Кальвины, решил связать свою судьбу с Агриппиной. Он получил два задания: разорвать помолвку Октавии и Силана, чтобы Октавия смогла выйти замуж за Нерона, и подготовить римскую публику к браку Агриппины и Клавдия. Брак между дядей и племянницей, по законам Рима, считался кровосмесительным; поэтому Л. Вителлий, не задумываясь, отменил помолвку Силана и Октавии на том основании, что они близкие родственники, хотя было известно, что в отношениях Силана и его сестры не было ничего предосудительного. Однако, изучая историю поздней республики и империи, мы снова и снова убеждаемся в том, что римский ум отличался вульгарностью – если братья и сестры были сильно привязаны друг к другу, то их отношения тут же объявлялись инцестом. Таким образом, обвинив Силана и Октавию в кровосмесительной связи, чего на самом деле не было, римлянам внушили мысль, что императорский брак был по сути своей инцестом. Силан, мужество которого не уступало его обаянию, совершил самоубийство в тот самый день, когда Клавдий и Агриппина поженились. Его сестра к тому времени была уже выслана из Рима.
Но даже в человеческих отношениях тенденции изменяются. Когда Нерон избавился от своей матери, он не придумал для нее лучшего наказания за интриги, жертвой которых считал себя и свою жену Октавию, чем вернуть из ссылки Юнию Кальвину. Спасти ее брата было уже невозможно. Итак, она вернулась в Рим, увидела, что вся династия была вырублена под корень, оставила свидетельство – высеченное на камне, дошедшем до нас, – о своей горячей привязанности к одному из своих отпущенников и предоставила Веспасиану возможность доказать на смертном ложе, что чувство юмора ему не изменило. Когда ему доложили, что двери мавзолея Августа неожиданно раскрылись, он ответил: «Я полагаю, что они открылись для Юнии Кальвины».