Девятая рота. Факультет специальной разведки Рязанского училища ВДВ (Бронников) - страница 128
Почти все курсанты не стали дожидаться утра и, получив на руки документы, метнулись за порог училища прямо в непроглядную зимнюю темень. В отпуск я, да и все мы, поехали уже другими людьми.
Я окончательно, глядя на гражданскую суету, почувствовал себя «чужим на этом празднике жизни», только вот о том, что веселье могло закончиться в одночасье, знали далеко не все. «Большие знания вызывают большие печали», — повторял я тогда услышанную где-то мысль. Только через много лет я узнал, что источником этой глубокомысленной сентенции был Екклезиаст: «Потому что во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь».
Армия стала моим миром, моим домом, круг общения тоже замыкался в этих пределах, и, самое главное, меня это вполне устаивало. Через много лет чувство «инопланетянина» только усилилось, даже после увольнения из армии.
Сразу после трагедии в Новочеркасске к нам пришел новый командир взвода, без которого мы вполне благополучно обходились довольно долго. До этого момента нами «заведовал» по совместительству с первым взводом старший лейтенант Невмержицкий. Жаль, что он не задержался у нас надолго.
2-й взвод (1980 г.в.)В первом ряду крайний слева ст. лейтенант Баландин
Старший лейтенант Баландин был взводным в Новочеркасске и теперь возглавил нас. Человеком он был неплохим. Не придирался, не издевался, не оскорблял, но никогда и ничего не забывал. И если кто-то из курсантов вдруг опоздал в строй, то мог быть уверен, что понесет за это наказание, но адекватное проступку. Всякая мелочь оставалась в его памяти. Мне кажется, что он и теперь, спустя десятки лет, помнит, кто и где чего нарушил. Впрочем, это никого не пугало, разве что «женатиков», которым увольнение необходимо было, как воздух, а женатых теперь отпускали в субботу до утра понедельника и еще в среду вечером до утра четверга.
Холостяки отпускались только на выходные и, как правило, только днем. Готовились к увольнению тщательно. Мыли голову из банки на двоих, гладили «парадки», рубахи. В особом дефиците были носки: приходили в негодность очень быстро, а выдавались один раз в год. Костя Кожмяков решил эту проблему раз и навсегда. В гостях он не бывал, поэтому ходил в «белых носках», то есть надевал ботинки на босу ногу.
«Самоходчики» готовились еще старательнее: вываривали старые увольнительные, заполненные черными чернилами, в кипятке, а фиолетовые вытравливали хлоркой. Иногда переводили старую печать на чистую увольнительную с помощью вареного яйца, но это случалось очень редко по причине дефицита компонентов. Проще было сожрать яйцо, выданное на завтрак в воскресенье, а в самоход идти нелегалом, то есть без документов.