Девятая рота. Факультет специальной разведки Рязанского училища ВДВ (Бронников) - страница 134
Вот что вспоминал об этом трагическом случае его командир майор Стодеревский:
В ночь с 31 октября на 1 ноября, при проверке боевого охранения, был ранен помощник начальника штаба, старший лейтенант Михалёв Владимир Николаевич. Он пошел с начальником штаба проверять посты. И получалось так, что на один из постов они вышли не со стороны лагеря, а от речки, поросшей камышом. Солдат, стоявший на посту, применил оружие, даже не окликнув. Первый раз в жизни восемнадцатилетний парень попал в боевые условия, и нервы не выдержали…
Три года учебы не прошли даром. Мы уже стали довольно подготовленными разведчиками-диверсантами, и единственно чего нам тогда не хватало — это войсковой практики. Чувствовали мы себя уверенно как в службе войск, так и в «поле», на прыжках, на стрельбище. Иностранным языком владели также уверенно, во всяком случае, пекинское радио слушали с полным пониманием того, что вещал китайский диктор.
На заднем плане крайний справа Володя Михалев
Армейский образ жизни стал давно уже привычным, и то, что совсем не так давно считалось «тяготами и лишениями воинской службы», теперь стало в какой-то степени жизненной необходимостью. Обед, как правило, игнорировали, на ужин ходили только те, кто не ушел в город. То, что мы раньше «стреляли» со столов старшекурсников, а именно: сахар, масло, иногда рыбу, теперь сами отдавали младшим товарищам.
Распрощались мы с майором Тимофеевым, потому что программа МПД была завершена, военный топограф по прозвищу «БолотА» также ушел в прошлое — к тому времени в лесу мы тоже чувствовали себя, как дома, и днем, и ночью.
Стреляли мы и так много, а на четвертом курсе и вовсе началось натаскивание на сдачу государственных экзаменов по огневой подготовке. Если на теоретических экзаменах госкомиссия еще могла сделать некоторые поблажки по конъюнктурным соображениям, в особенности тем, кто явно шел на золотую медаль, то на стрельбище непораженную мишень невозможно было восполнить ничем — как говорил мой будущий ротный капитан Егоров (выпуск 1972 года): «дай дырку».
Изредка стрельбы из пистолета у нас проводил подполковник Никитин — мастер спорта по пулевой стрельбе. Обучение он сопровождал нестандартными инструктажами. Вместо того чтобы построить нас в две шеренги, как это обычно делалось, он подозвал нас к себе, и мы встали полукругом. В это время в пяти метрах от нас пристреливали автомат другие его подопечные с иностранного факультета — военнослужащие одной из африканских стран.
Никитин взял в руку пистолет, поднял его повыше так, чтобы всем было видно, и стал комментировать: «Берете рукоять плотно, как женскую грудь, но одновременно и нежненько так, и…» — тут он передернул затвор и, наклоняя кисть руки с пистолетом, каждый раз в разные стороны под углом в девяносто градусов, быстро и не целясь произвел один за другим шесть выстрелов по мишени. Нажал на затворную задержку, затвор клацнул, потом лихо дунул в ствол, толкнул ближайшего курсанта в бок и сказал: «Ну, что встал? Иди, смотри». Было шестьдесят очков. Такого уверенного владения оружием я даже в кино не видел.