– Мне диетическое, – добавила Пибоди. – Некоторым приходится заботиться о фигуре.
– Диетическая пепси, – повторила продавщица. – Два хот-дога, обычная пепси, картофель. Наличные или кредитки?
Ева сунула поднос с едой Пибоди и порылась в карманах.
– Сколько с нас?
Женщина нажала кнопку кассового аппарата.
– Двадцать пять.
– Черт! И плюнуть не успеешь, а цены опять выросли. – Ева протянула деньги продавщице, взяла пару тоненьких, почти прозрачных салфеток.
Потом они с Пибоди пробрались сквозь толпу пешеходов и уселись на скамейку около фонтана. Сидевший там же нищий выразительно на них взглянул. Ева молча показала ему свой значок. Нищий проворчал что-то малоприятное про полицейских и заковылял прочь.
– Леонора недолюбливает Артура Фокса, – задумчиво сказала Ева.
Пибоди тщательно пережевывала свой хот-дог.
– Разве? Я не заметила.
– Юрист такого класса обычно бывает немногословен. Она же подробно рассказала о том, как Фицхью с Фоксом ссорились, о том, как Фокс ревновал. – Ева протянула Пибоди пакетик с картошкой, та, после нескольких секунд борьбы с собой, взяла пригоршню. – Очень уж ей хотелось, чтобы мы про это знали. Но в документах Фицхью нет ничего, что могло бы опорочить Фокса. Ни в дневниках, ни в записных книжках. Правда, там нет и того, что указывало бы на суицидальные наклонности Фицхью.
Ева задумчиво потягивала пепси и разглядывала шумную разноцветную толпу.
– Придется нам снова поговорить с Фоксом. Сегодня днем мне опять надо в суд, а вы возвращайтесь в участок, просмотрите протоколы обыска, поторопите медэкспертов с результатами вскрытия. Не знаю, за что там можно будет зацепиться, но их отчет мне нужен к концу дня. К трем я закончу дела в суде. Мы навестим квартиру Фицхью и попробуем понять, почему Фокс забыл рассказать про визит Леоноры Баствик.
Пибоди отложила свою еду и аккуратно записала полученные директивы в блокнот.
– Вот я вас спросила, почему вам не нравился Фицхью. Скажите, если знаешь погибшего, труднее работать?
– У полицейских не должно быть личных чувств… – Ева вздохнула. – Чепуха все это! Просто прячешь свои чувства в карман и делаешь дело. Работа такая. И даже если я считаю, что тип вроде Фицхью заслужил такой конец, я должна выяснить, как и почему это произошло.
Пибоди понимающе кивнула.
– Другой полицейский на вашем месте закрыл бы дело сразу. Самоубийство, и точка.
– Но мы с вами, Пибоди, не такие.
Ева взглянула в сторону улицы, где столкнулись два автомобиля. Зазвенело разбитое стекло, оба водителя выскочили из своих покореженных машин и стали орать друг на друга.