Впереди Габриэля ждали ясное голубое небо, пальмы и пляжи. Его последняя поездка сюда с братом была деловой, так что он понятия не имел, какие в Алме пляжи, но молился, чтобы они оказались хотя бы наполовину такими же живописными, как в Майами. Он уже начинал тосковать по родине.
Самолет остановился, двигатели заглохли. Экипаж открыл дверь и выдвинул лестницу-трап. Серафия подхватила сумку и планшет.
– Улыбаемся и машем, – повторила она в последний раз, прежде чем спуститься вниз по трапу.
Минуту спустя за ней последовал Рафаэль, а затем настала очередь Габриэля. Его сердце бешено забилось, ему не хватало воздуха. Как только он вый дет из самолета, от его величества короля дона Габриэля Первого его будет отделять лишь коронация. Ужасающая перспектива, но он все равно заставил себя подняться из кресла.
Сделав глубокий вдох, Габриэль шагнул в дверной проем. На мгновение его ослепило солнце. Он остановился, чтобы привыкнуть к свету, – с улыбкой на лице и рукой, поднятой в знак приветствия. Медленно спустился по ступенькам, чтобы не оступиться и не произвести сразу же плохое впечатление. Ступив на землю, он оглядел толпу журналистов и фотографов: человек пятьдесят с камерами и видеоаппаратурой.
Слева и справа от трапа стояли два высоких господина в военных костюмах, похожих на тот, который Серафия недавно заказала специально для него. В дополнение к блестящим пуговицам и прочим металлическим украшениям у мужчин были наушники, кабели от которых уходили куда-то под воротники. До сих пор Габриэль особо не задумывался о личной безопасности.
Мужчины поклонились и после того, как Габриэль коротко кивнул им обоим, последовали за ним по ковровой дорожке на расстоянии двух шагов. В конце дорожки его ждали отец, Серафия и кто-то еще – вероятно, пресс-секретарь. Серафия слишком театрально улыбалась, напоминая о последнем напутствии: улыбаемся и машем.
Габриэль не дошел до них двух шагов, когда человек с видеокамерой бросился в его сторону и выкрикнул:
– Габриэль! Как вы относитесь к отречению брата? Вы знали, что его девушка ждет ребенка?
Дерзкий вопрос заставил Габриэля вздрогнуть.
– Рэйф сделал свой выбор. Я не виню его за такое решение.
Серафия говорила, что ему не придется отвечать на вопросы, но он был застигнут врасплох, да еще эта камера перед самым лицом.
– Так что насчет ребенка? – настаивал мужчина.
Габриэль чувствовал, как внутри его сработал некий защитный предохранитель, руки невольно сжались в кулаки.
– Я не знал, насколько серьезны его отношения с мисс Филдинг, но ребенок – их личное дело, и я настаиваю, чтобы их частную жизнь уважали.