Утром Хряк выбрал лучшую лошадь и стал ее седлать, но Яга с криком кинулась на него, однако упала, запутавшись в сене.
- Ты, бабка, брось, - поучающе сказал Домкратий, вскакивая в седло. Стара уже для этих дел!
Он швырнул клубок, гикнул, свистнул, взвился и упал с коня. Поднявшись с земли, Домкратий надавал коню (а заодно и Яге) тумаков за скверный нрав и галопом помчался в путь, который указывала ему заветная нить.
Время близилось к полудню, когда Хряк въехал в такую чащу, что не знал, как оттуда выехать. Волшебный клубок давно кончился, стало быть, богатырь уже находился в тридевятом царстве. Ванюша, протрезвев, вновь высунулся из мешка и тревожно стрельнул вокруг мутными глазенками:
- Домуша, свистит кто-то! Аль не слышишь? Не к добру это!
Хряк, у которого уже давно стреляло и свистало в ухе после прощальной попойки с Волобуевым и Андроном, досадливо запихнул было его обратно, но и сам заметил в ветвях самого могучего дуба какое-то шевеление.
- Соловей-разбойник! - прошептал Ванюша и сам юркнул в мешок. Действительно, это был Соловей. Он вил гнездо и посвистывал, прикидывая, сколько соловьят может в нем поместиться.
Хряк остановился, снял со спины лук и послал пробную стрелу в самую гущу. Каленая стрелка взвилась и скрылась в листве. Оттуда послышалось шипение, посыпался сухой помет, и вдруг из ветвей выглянула разъяренная морда Соловья. Домкратий, недолго думая, послал вторую стрелу. Соловей заревел и, махая крыльями, коршуном кинулся на него, свистая изо всех сил. Лошадь под богатырем заколдобилась, упала на землю и закрыла копытами уши, морщась от омерзения. Домовой Ваня забился в бутылку и сам себя заткнул изнутри пробкой. Хряку, хотя он и сильно испугался, деваться было некуда: упавшая лошадь придавила ему ногу.
Домкратий зажмурился, уронил лук и ударил на звук кулаком. Он попал по лошади, которая со страху орала громче Соловья. Лошадь брыкнула обеими ногами, и налетевший Соловей получил такой удар, что внутри у него что-то оборвалось и заболело. Он попытался свистнуть, но с удивлением обнаружил, что у него начисто пропал голос. Пустив петуха, Соловей кинулся разбегаться для взлета, но крылья тоже отказали. Соловей попытался удрать пешком, но тут Домкратий открыл глаза, отпихнул лошадь и, богатырским прыжком достигнув Соловья, схватил его за хвост.
Соловей покорно упал, глаза его затянулись пленками. Богатырь, недолго думая, приторочил его к седлу вверх ногами, выпытал у него дорогу и поехал дальше.
...Срок, назначенный Самославом, давно уже прошел, и владыка нервно бродил по терему, сжимая в руках томик Пушкина. Челядь, пугаясь, слушала голос князя, бессвязно бормотавший: