— Могу я принести вам еще что-нибудь?
—Ну и гадость. Можешь принести мне то, что я пила вчера? — попросила я. Виски мне не понравился. Кто может пить эту хрень? Отстой. Мои внутренности горели, пытаясь переварить этот яд.
— Если ты охотишься не за деньгами, тогда почему преследуешь меня?
— Я вас не преследую.
— И ты не сидела вчера в том баре и не шпионила за мной? — кивнул Холден.
— Нет. Ну, то есть, не совсем. Я не знаю. Я не знаю, что я тут делала, но клянусь, я этого не планировала.
— Ты лжешь. Ты знала, что Блейк работает на меня, не так ли?
— Ну да, только я не планировала оказаться здесь с ним.
— Это звучит бессмысленно. Твоя мать знает, что ты здесь?
— О, уверена, она знает.
— Как она?
— Я пришла к вам за помощью в тот день. А вы грубо со мной обошлись.
— А чего ты ожидала? Ты пришла ко мне, словно ненавидела меня, как будто я разрушил твою жизнь, а я даже не знал о твоем существовании.
— Я не хотела срываться на вас. Я была в отчаянии.
— Ты хотела денег. Твоя мать послала тебя вымогать у меня деньги, и я разозлился. Кроме того, ты пришла в очень неудачный момент.
— Ага, я знаю. Вы открывали новый отель в центре Чикаго. Вы навредили многим людям, закрыв благотворительную столовую. Многие получали там горячую еду бесплатно.
— Я оплатил перенос этой столовой в другую часть города, подальше от моего отеля.
— И это все меняет, так что ли, мистер Холден?
—Зазен, — поправил он.
Не знаю, что произошло, но волна гнева накрыла меня, такого со мной раньше не было, и я больше не испытывала никакого страха. Он это серьезно? В самом деле?
— Должно быть, это здорово иметь возможность изменить свое имя на имя какого-нибудь успешного богача и забыть о действительно важных вещах. Люди, что с вами не так? Снимите шоры. Вам подобные делают эту страну такой мерзкой и злой.
— Ха, потому что закрыл бесплатную столовую для кучки нариков?
— Нет. Потому что вы закрыли столовую для таких людей, как я и моя мама. Для людей, у которых больше нет денег, — Я сделала большой глоток другого, более вкусного алкогольного напитка, — Вы перенесли столовую слишком далеко, и я не могла ходить туда за горячей едой для своей мамы.
— И ты ждешь, что я в это поверю? Я не очень хорошо знал твою маму, но, когда я встретил ее, ей было двадцать лет, она успешно училась в медучилище и играла на фортепьяно, получая хорошие чаевые. Я достаточно знаю твою маму, чтобы сказать, что она никогда бы не позволила своей дочери брать горячую еду из бесплатной столовой. Что с ней произошло, подсела на наркотики? Она же медсестра, так? На что она подсела, какие-нибудь таблетки?