Люди сгрудились вокруг него. Загари рассказывал об авиакатастрофе, а возбужденные комментарии на амхарском языке свидетельствовали о сенсационности происшествия для местных жителей. Теперь у них будет тема для обсуждения на ближайшую пару лет.
— Мы должны, — вмешался Лемуан, отправиться в город, чтобы дать о себе знать.
Старец наклонил голову в знак согласия. К счастью для гостей, ему приходилось в своей жизни путешествовать. Он объяснил, что дважды побывал в Асмэре, а во второй раз даже добрался до Массауа — порта на Красном море и что море — это нечто грандиозное, увидев его, можно спокойно умереть.
Правда, было бы лучше, будь у них почта, а то район довольно отдаленный. Обособленный и бедный. Но что поделаешь, с оборудованием очень плохо.
Подражая старцу, забыв на время о нетерпении, Фредерик и Осман Загари уселись на грубую скамью перед саманным строением и дожидались продолжения речи.
Старец поведал, что вокруг деревни одни пастбища, а грузовик или самоходную коляску можно встретить только на дороге в Асмэру в 25 километрах к югу. Добравшись до дороги, можно найти покладистого шофера или даже автобус, который подвезет к одному из населенных пунктов.
— При таком раскладе, — решил Фредерик, — нет смысла биться головой о стену. Двадцать пять километров — это от четырех до пяти часов ходьбы. Отправимся завтра с рассветом. Можете вы нас накормить и напоить сегодня вечером и предоставить ночлег в вашей деревне?
Гордый своим гостеприимством, старейшина с достоинством ответил:
— Сегодня вечером вы будете моими гостями, во время трапезы женщины приготовят ложа в общинном доме. Кто-нибудь из молодых проводит вас завтра утром до дороги на Асмэру.
Жители деревни все прекрасно устроили для людей, уцелевших в авиакатастрофе, этих незадачливых путешественников, упавших с неба.
Едва первые проблески зари украсили розовым султаном хребты на востоке, аборигены были в сборе: мужчины и женщины, дети и старики — все хотели присутствовать на церемонии отправления. Хотя на эфиопской территории Осман Загари был в безопасности, он не снимал ни бубу, ни тюрбан. Он оставался «местным жителем», сопровождающим «иностранца». Он незаметно сунул Фредерику Лемуану десятидолларовую купюру, которой тот щедро вознаградил старейшину за услуги.
Они отправились по тропинке, вьющейся среди полей, а впереди шагал шестнадцати— или семнадцатилетний юноша, надутый от важности, переполненный ощущением собственной значимости. Мычание буйволов, которых запрягали или выгоняли на пастбища, возвещало о начале нового дня.