Это случилось в 8 веке до нашей эры…
Но по мере приближения к Хартуму мысли Фредерика Лемуана приобретали совсем другой оборот. Слияние Белого и Голубого Нила, показавшееся вдали, когда самолет делал разворот, вызывало в памяти иные имена: Керери[7], Омдурман[8]… генерал Гордон[9], фельдмаршал Китченер[10]. Лемуан, вероятно, принадлежал к последнему поколению, читавшему в отрочестве Киплинга[11], и роман «Свет погас» воскрешал в его душе волнующие образы.
Стюардесса по-арабски, а затем по-английски обратилась к пассажирам с просьбой пристегнуть ремни. Сидящий рядом с Лемуаном Норбер де Сен-Арлес послушно выполнил предписание. Во время полета из Парижа и пересадки в Каире заместитель директора африканского департамента министерства иностранных дел выказал себя любезным спутником. В нем не было ни капли дешевого снобизма, разве что чуть больше меры серьезности и чопорности.
Профессия могла служить тому оправданием, к тому же дело, ожидавшее парижских посланников, вовсе не располагало к чрезмерному веселью.
Раскаленный воздух подрагивал над взлетной полосой.
И неудивительно, ведь лето вступило в свои права. Самолет приземлился 4 июня чуть после полудня…
Посмеиваясь в душе, Лемуан последовал за своим спутником, слившись с группой пассажиров, проходящих паспортный контроль в Хартумском аэропорту. Господин де Сен-Арлес был воплощением дипломатического конформизма. Даже нестерпимая жара не помешала ему облачиться в темно-синий, правда довольно легкий, костюм, сорочку с твердым воротничком, полосатый галстук. На голове у него красовалась одна из тех черных шляп с загнутыми полями, которые облюбовал лорд Эйвон, когда он еще звался Энтони Иден.
Этот тучный человек отличался врожденным чувством такта, вкрадчивыми манерами, но, возможно, был излишне чувствителен. Он помрачнел, заметив, что дипломатические паспорта не снискали особого внимания их владельцам, удостоившимся лишь натянутого приветствия офицера иммиграционной службы в шортах и рубашке цвета хаки. Его лицо совсем потемнело, когда на месте не оказалось ни одного представителя суданского правительства, чтобы оказать им достойный прием.
Он просветлел, только когда заметил по другую сторону таможенной стойки высокого брюнета с загорелым обветренным лицом. Носильщик завладел двумя чемоданами, освобожденными статусом пассажиров от таможенного досмотра, а посланец министерства иностранных дел уже сердечно жал руку молодого брюнета.
— Дорогой Филипп, — воскликнул Сен-Арлес, — несказанно рад вас видеть. Я был уверен, что вы нас обязательно встретите.