Когда телефон пикнул, извещая, что пришло сообщение, Дженна улыбнулась, увидев фото, которое прислал Джек: Пейдж на берегу вместе с ее нынешним поклонником, Оуэном Мастерсом. «Мне стоит ревновать?» – спрашивал Джек.
Дженна отправила ответ: «Не думаю. Расскажу подробнее, когда вернетесь. Как вы?»
«Отснятого материала хватит на полноценный художественный фильм. Едем к Артурову камню[7]. Ты как?»
Дженну подмывало написать, что она в ударе, но, если бы она даже так написала, то стоит Джеку приехать и посмотреть ей в глаза, как он тут же поймет, что это ложь. «Размышляю, не помогут ли мне от творческого запора стручки сенны»[8], – напечатала Дженна и улыбнулась, представив, как Джек смеется.
Через несколько минут раздался звонок стационарного телефона, и Дженна, обрадовавшись, что появился повод отойти от компьютера, поспешила на кухню ответить.
– Привет, это я, – объявила сестра. – Повиси минутку. Прости, я сейчас.
В ожидании прижав трубку к уху, Дженна потянулась за чайником, чтобы набрать воды. Она обожала эту кухню. Какая роскошь – иметь такое просторное помещение, чтобы готовить, общаться и наблюдать за детьми. Дом был просто идеален, она не смогла бы влюбиться в него сильнее, даже если бы проектировала сама, с окнами от пола до потолка по всей дальней стене, откуда открывался вид на сад и дальше, с балками, которые тянулись под потолком в большинстве комнат, и полами из отполированного песчаника.
Столовая напоминала скорее оранжерею, примыкавшую к кухне, с застекленными дверями, ведущими в сад, а гостиная была гостиной ее мечты – с открытым камином в дальнем углу, мягкими диванами, потрепанными коврами и вечным беспорядком. Кавардак никогда не беспокоил Дженну, напротив, она им наслаждалась, она понимала, что это реакция на все годы совместной жизни с матерью с ее маниакальной любовью к порядку. Тропинки из игрушек, тапок, книжек, карандашей и всякой всячины тянулись из гостиной в комнату для игр, а иногда и дальше, вверх по лестнице, в спальни, где царил уже хаос другого толка. Хозяйская спальня располагалась слева на площадке, и ее двери почти никогда не закрывались, рядом с их комнатой находилась комната Джоша, которая превратилась в место проведения вечеринок с ночевкой, как только болезненно робкий Джош набрался смелости, чтобы пригласить больше одного друга за раз, а двери маленькой спальни Пейдж почти всегда были закрыты для посторонних. Детская двойняшек соседствовала с комнатой Пейдж: розовая половина – для Флоры и синяя – для Уиллса. С лестничной площадки, которая тянулась вдоль высоких окон, можно было посмотреть вниз, в гостиную, или же, если находилось время, стоять и наслаждаться завораживающим видом, но такая возможность выпадала редко.