И опять у Джо возникло впечатление, что с ним говорит не взрослый мужчина, а десятилетний мальчик, который спохватился, что допустил бестактность...
— Должно быть, я веду себя недопустимо, — сказал Николас, улыбаясь. — Но этот человек выводит меня из равновесия. К счастью, когда я зол, я рисую гораздо лучше. Если бы я его убил, я бы, наверно, стал действительно неплохим художником!
— И что же ты ответил на его замечание об этих линиях? — спросил сэр Александр.
— Ничего! И вот это — самое худшее! Я молча проглотил этот замок Галтберг и закусил салатом... О, Джоан! — он посмотрел на темную дорогу за их спиной.
Она подбежала и остановилась, дыша немного чаще, но — ни следа усталости.
— Я надеюсь, вы не воспринимаете всерьез все, что говорит мой муж
о моем отце! — И она снова рассмеялась весело и безмятежно, полная распирающей ее радости жизни.
— Откуда ты знаешь, что я говорил о твоем отце?
— После того, что он сказал сегодня за ланчем, я знала, что, встретив дядю Александра, ты не выдержишь и расскажешь ему обо всем. — Она обратилась к Джилберну: — Отец сказал, что его картины напоминают...
— О, я уже говорил об этом! Может, хватит на сегодня бегать? Что за поразительное увлечение, которое заключается в многомесячных тренировках и лишениях ради того, чтобы в течение десяти или одиннадцати секунд двигаться чуть быстрее, чем несколько других девушек?!
— Любая победа не длится дольше, — Джоан взяла мужа под руку. — И тут я, по крайней мере, наверняка буду знать, что я первая, вторая или третья. А ты до конца своей жизни не будешь знать, делаешь ли ты именно то, о чем мечтал, или находишься в процессе совершения какой-то ошибки, из которой потом многими месяцами будешь выбираться, отыскивая пути для отступления. А может, я просто люблю выигрывать! — Она рассмеялась. — Ну, так вы идете к нам?
— Нет, — Джилберн покачал головой. — Твой отец еще не знает о приезде мистера Коттона, и вероятно, он сейчас занят. Завтра утром я позвоню ему.
— Да, он сидит в своей пещере, — Николас указал рукой на угловое окно дома, в котором зажегся свет. — Если шторы закрыты днем, это значит, что он работает. Он не выносит дневного света! И такой человек пытается говорить о живописи!
— Николас! — сказала девушка с нарочитой строгостью, хотя в ее голосе не было гнева. — Если вы не идете, будем прощаться. А завтра или послезавтра давайте соберемся на партию в бридж. Может, в воскресенье, ладно?.. После ланча я целых три часа не тренируюсь. Таким образом, если вас это устраивает, а Николас не убежит от меня на натуру...