«Готов».
«Значит, так: ты выходишь в форме официанта. Да-а, забыл, это надо показывать обязательно на пароходе. На волжском пароходе».
«Как на пароходе? А если просто в концерте?»
«Это надо еще подумать. Это новая проблема. Потом придумаем, не перебивай меня! Ну, в общем, выходишь ты в костюме официанта — брюки, конечно, отглаженные, ботинки, носки, что там еще… Ты слушаешь меня?»
«Ну, слушаю, слушаю».
«Ты записываешь?»
«Чего записывать? Ну, брюки, ботинки… дальше что?»
«А дальше вот что: на тебе куртка такая, знаешь, с погончиками в виде таких кисточек и галстук-бабочка. Записываешь?»
«Чего записывать? Ну, бабочка…»
«Не перебивай! На тебе бабочка, погончики… а в руке у тебя салфетка. Понял?»
«Понял. Дальше».
«А теперь самое главное. Ты показываешь левую руку. Держишь ее так растопырив пальцы снизу, как будто на ладони что-то лежит… И говоришь… Записываешь?»
«Записываю».
«И говоришь: «Видите, ничего нет!». Потом — накрываешь ладонь салфеткой. Знаешь, как официанты делают? Знаешь или не знаешь? Если не знаешь, Шура Ширвиндт тебе покажет. Так вот, набрасываешь на ладонь салфетку и говоришь записывай! — говоришь: «Интересно, что мы вам предложим сегодня на десерт?». Хитро так говоришь, понимаешь, как будто тебе и вправду интересно, что там будет на десерт. И все это в костюме официанта, представляешь?»
«Ну, дальше!» — говорю я.
А Гриша орет в трубку: «А дальше ты сдергиваешь салфетку, и на ладони у тебя АРБУЗ! Здоровый, полосатый, килограмм на семь, не меньше!»
«Ну?»
«И тогда ты накидываешь салфетку правой рукой на левое плечо, видишь, все продумано! — правая рука освободилась, и ты ею поглаживаешь арбуз и, так хитро прищурясь, говоришь: «АСТРАХАНСКИЙ!». Только тут важно именно с прищуром и поглаживая, понимаешь? И говоришь: «АСТРАХАНСКИЙ!». Сможешь? С прищуром и поглаживая, сможешь?»
«Смогу».
«Ну, что, нравится?»
«Ничего».
«Не «ничего», а здорово! Это будет класс, когда ты с прищуром и поглаживая, только, знаешь, сказать надо так врастяжку: «АСТРА-ХАН-СКИЙ!» Нравится?»
«Нравится. А откуда же арбуз появится?»
«Вот-те раз! Это уж ты сам придумай. Ты фокусник, это твоя забота».
Там у них за столом захохотали, а я швырнул трубку на рычаг и полез в холодильник — чего-нибудь съесть. Все равно теперь не уснуть… Смотри, плавки уже высохли… Как жарит, а? Вроде, и облака, а все равно жарит.
«Ты купаться больше не будешь?» — спросил я.
«Нет, пойду домой. Подремлю на балконе до завтрака. Сегодня совсем не спал».
Помахивая полотенцем, он пошел наверх.
«Володя!»
Он наклонился с верхней площадки бетонной лестницы: «Чего?».