Вслед за тем я боролся с Понсом, который, впрочем, скоро отказался от борьбы; после того, как он дважды был на краю поражения, у него оказалась поврежденной рука, что препятствовало дальнейшему продолжению борьбы. Под оглушительные рукоплескания я получил первый приз и громадный лавровый венок.
В Берлине я провел время очень приятно и познакомился там со знаменитым скульптором, профессором Рейнольдом Бегас, который просил меня быть его моделью для «Скованного Прометея». Профессор Бегас, которому на вид едва можно было дать его 70 лет, очень интересовался борьбой и почти каждый день посещал наши состязания.
Затем я возвратился на родину, чтобы отдохнут, и при этом снова занялся основательным лечением моей руки; лучше всего мне помогали холодные души. Размеры моего бицепса, которые за то время значительно уменьшились, снова увеличились, а, также и вес мой возрос почти на 20 фунтов. По прошествии 3-х месяцев, в октябре 1901 года, я был снова в состоянии участвовать в борьбе, имевшей место в Москве. Я был в великолепной форме и среди других положил Лассартесса в 7 минут, Гитцлера в 21 минуту и молодого француза Рауля Ле-Буше, очень сильного, тяжелого и искусного борца, в 1,88 м ростом и весом около 250 фунтов — в 23 минуты, несмотря на его яростное сопротивление. Далее, я бросил пять хороших московских любителей в 7 минут. Это последнее я вскоре повторил — в конце октября — в Мюнхене, где я положил пять борцов, также в 7 минут. Здесь же я бросил, в числе других, Бурггарта (Австрия) в 6 минут, Кассино (Франция) в 30 секунд, Гитцлера в 23 минуты, Роделя в 27 секунд, Блэтона-Мюнхенца в 2>1/>2 минуты, Эйгеманна (Эльберфельд) в менее чем 1 минуту, француза Маршан в 2 минуты и, наконец, Коха в 25 минут. Теперь мне пришлось во второй раз бороться с чемпионом Германии Эберлэ, который теперь был в лучшей форме, чем в былое время в Гамбурге. Я приготовился к продолжительной борьбе, в ожидании, что Эберлэ займет оборонительное положение. К моему изумлению, он начал вести наступление. Я скоро дал ему возможность сделать захват сзади, а затем, когда я прижал его руку, он потерял равновесие, упал и уж скоро был мною положен на плечи. Вся борьба, к удивлению всех, а прежде всего самого Эберлэ, продолжалась всего 5 минут.
На следующий день я отправился с другими борцами в гости к некоему Гансу, очень популярной в Мюнхене личности. В былые годы он объездил весь свет в качестве Геркулеса и, например, не имел себе равных в поднимании тяжестей одним пальцем. Теперь этот славный малый опустился до роли хозяина кабачка. В своем погребе он имел целый музей громадных каменьев, бочек и различных тяжестей, над которыми он предложил нам показать свое искусство. Прямо ради шутки я поднял одной рукой камень, к которому было привязано еще несколько других тяжестей, все вместе весило 660 фунтов.