Во-вторых, наша система распознавания деятельности склонна к «скоропалительным выводам», то есть к интуитивным догадкам о присутствии действующей силы во многих контекстах, с равным успехом допускающих и другие объяснения (листва шелестит от ветра, ветка отломилась от дерева и т. п.). Мы истолковываем все поступающие из окружения сигналы – не только события, но и общую картину – как результат чьей-то деятельности: таков рутинный, постоянный режим функционирования нашей когнитивной системы.
По мнению Джастина Барретта, возможно, именно эти два фактора объясняют, почему настолько естественны образы деятельных богов и духов. Эта «естественность» коренится в том, что в настройках наших систем распознавания деятельности заложена чрезмерность. Но почему? Барретт считает, что это «высокоактивное распознавание деятельности» обусловлено у нас (и у других животных) вескими эволюционными причинами. Наши эволюционные качества унаследованы от организмов, которым приходилось иметь дело и с хищниками, и с добычей. В обоих случаях лучше перестараться, чем наоборот. Ложная тревога (увидеть деятельность там, где ее на самом деле нет) почти ничем не грозит, если сразу отмести неверные интуитивные выводы и не руководствоваться ими. Тогда как неумение распознать присутствующее рядом существо (хищника или добычу) может дорого обойтись.[66]
Разумеется, для большинства из нас ипостаси хищника и жертвы – это слишком давняя история, однако без нее сложно будет разобраться в некоторых особенностях функционирования нашего сознания. Другой психолог, Кларк Барретт, доказывал, что корни многих аспектов нашей интуитивной психологии нужно искать во взаимодействии с хищниками. У нас имеются сложнейшие системы логического вывода, запрограммированные считывать психическое состояние других существ и формировать на основе полученной картины планы и ожидания. Как я уже говорил в предыдущей главе, эволюционные психологи в большинстве своем считают, что интуитивная психология развилась у нас для межличностного взаимодействия. По мере усложнения сотрудничества требовались все более совершенные навыки понимания окружающих. Но проникновение в мысли других здорово помогает и в выслеживании добычи, и в спасении от хищников. Как считает археолог Стивен Митен, судя по имеющимся данным, современный человек гораздо лучше, чем его предки в свое время, понимает психическое состояние других существ, поскольку в ходе эволюции эта потребность только возрастала. В любом случае очевидно, что необходимость иметь дело с хищниками выступает одним из ключевых контекстов, активирующих наш механизм интуитивной психологии.