Значит, предки и боги совсем как люди? Не совсем. Есть одно важное, но тонкое различие, как правило не выраженное явно в высказываниях об этих могущественных существах. Вот в чем оно заключается: в социальном взаимодействии, как я уже говорил, мы всегда исходим из ограниченности доступа других лиц к стратегической информации (и пытаемся просчитать степень их осведомленности). При взаимодействии со сверхъестественными силами человек исходит из полноты их доступа к стратегической информации.
Сверхъестественные сущности наделяются хорошим доступом к информации. Нахождение в нескольких местах одновременно или невидимость дает им возможность получать сведения, которые реально существующим людям добыть труднее. Это не значит, что такие сущности непременно считаются мудрее простых смертных. Смысл не в том, что они знают лучше, а в том, что им зачастую попросту известно больше. И действительно, во многих историях (курьезных случаях, воспоминаниях, мифах и т. п.), где наряду с людьми действуют и такие силы, расклад, при котором религиозная сущность владеет информацией, которой у человека нет, встречается намного чаще, чем обратный. Бог знает больше, чем мы; предки наблюдают за нами. В большинстве местных описаний духов и других подобных сущностей мы обнаруживаем подразумеваемый доступ к информации, которого нет у обычных людей.
При этом чаще всего эксплицитно выражается лишь смутное предположение, что духи или боги просто знают больше, чем мы. Однако, судя по всему, на самом деле подразумевается нечто более конкретное, а именно что у богов и духов имеется доступ не ко всей подряд информации, а к стратегической (в нашем определении). Это хорошо видно на примере рассказов квайо о предках. На первый взгляд, их слова кажутся подтверждением того, что предкам просто известно больше: «Адало видят каждую мелочь. От них ничего не укроется. От нас [живых людей] – да [но не от них]», «Адало видят что угодно». Но стоит квайо начать пояснять эти утверждения, и они немедленно переходят от «сущностей, которым известно больше» к гораздо более конкретным «сущностям, которым больше известно о стратегических фактах»: «Адало видят что угодно <…> если что-то делается тайком, адало увидят; если кто-то помочится или будет менструировать [в недозволенном месте – это оскорбляет предков] и попытается скрыть, <…> адало увидят».[70]
Иными словами, можно сказать, что адало, в принципе, видят скрытое от обычного человека, однако в первую очередь напрашивается вывод, что они отслеживают поступки, имеющие последствия для социального взаимодействия: тот, кто осквернил определенное место, ставит под удар других, поэтому должен совершить соответствующий обряд очищения. Информация о том, нарушил ли кто-то правила или нет, безусловно, является стратегической. Представление о возможных нарушениях активирует системы социального взаимодействия в сознании человека. Кроме того, всем и каждому из этих людей ясно, что именно такого рода информация доступна адало. Даже если она скрыта от человека (вот он «принцип несовершенного доступа»: обладание стратегической информацией не гарантировано), это не означает, что она скрыта от сверхъестественных сущностей (у них доступ не ограничен).