– Ну, смелее! Что такое?
– Потому что он видел, как они с Игорем… – Даша опустила голову. – Нет, не могу. Нет!
– Что такое? – насторожился Олег. – Ну-ка говори. Это уже не твои тайны.
– Ну как… Она же нас обманула… Оставила одних… А сама с пацанами ушла… Она и к Пашке, и к Кирюхе все липла сначала, вот от нас решила избавиться, ну, вы это знаете… Они ушли и не вернулись, встретили вот этого режиссера. И… там… поели что-то… нашли, вы же нас учили – вот мальчишки корешки какие-то сварили…
– Молодцы! – кивнул Олег. – Моя школа! И что потом было?
– Потом они спать легли… Мальчики в палатке, а Ника осталась с этим… Игорем… Кирюшка встал ночью воды попить, а там она с режиссером… Нет, не могу даже сказать… Ужас, как стыдно, Олег Александрович… Кирюша-то мне рассказал, а я повторить не могу…
– Ну-ка, сейчас я Петрищина позову!
– Не надо! Вы что! У него стресс такой! Он же любит ее!
– Кирилл? Нику?
– Конечно. Поэтому он… – Даша запнулась, не зная, что сказать.
– А зачем она его била-то? И остальные где были? Паша, Игорь…
– Да он позвал ее просто поговорить… Там не знаю… Сказал что-то, наверно, может быть, обидное… Парню же тяжело, вы же понимаете, первая любовь, сердце разрывается, думал, девушка хорошая, а она… с первым попавшимся, сегодня только с ним познакомилась… и тут же… вот он что-то ей сказал, а она бить его стала… У нее весь ум в мускулы ушел, вы же видели ее. А он сдачи дать не может. Кирюша парень хороший, добрый. Он ведь не может бить девочку.
– Нет, не может… – Олег покачал головой. – Он парень порядочный, наш, это видно. Да. Тяжело. Он переживает, да?
– Да еще как! Вы, пожалуйста, поосторожней с ним, Олег Александрович, не говорите пока. Пусть хотя бы до вечера отойдет. Я же его знаю. Он такой чувствительный. Ему всех жалко. Ему и ее сейчас жалко.
– Ладно, вечером с ним поговорю, после костра.
– Ага. Вы Нику не ругайте, ладно, Олег Александрович? Не спрашивайте ничего. Она не виновата. У нее мать в тюрьме. Это же стресс такой! – Даша сочувственно развела руками.
– Да понятно! Антон, отец ее, главное, ничего мне не сказал… Вскользь обмолвился, что матери сейчас нет…
– А что же он вам про тюрьму, что ли, говорить будет? Ужас какой! Может, пусть побудет у нас, перевоспитаем ее, а, Олег Александрович?
– Не знаю… – с сомнением сказал Олег. – Что, возьмешь под свою опеку?
– Возьму, – смущенно улыбнулась Борода. – Не таких исправляли. Верунчик пострадал ни за что, но… мы – ничего, мы как-нибудь уж…
– Не знаю, Даш, не знаю… – покачал головой Олег. – Может, лучше пусть едет от греха. Тем более если, ты говоришь, она на инклюзивном обучении, проблемы, значит, у нее…