Ника помедлила и не стала договаривать конец фразы: «И будь моим другом».
– А там что-то еще было дальше? – спросил Кирилл, почувствовав ее неуверенность.
– Нет. Точка.
– Здорово… А почему ты про мать так говоришь? Как-то уклончиво. Не любишь ее? У вас плохие отношения?
– Нет, все хорошо. Только… – Ника сбоку посмотрела на Кирилла. Так хочется рассказать, так хочется, чтобы кто-то стал близким и надежным другом… Но как рассказать о том, что произошло в их семье?
– Осторожно! – Кирилл вовремя подхватил Нику за руку, когда она оступилась и чуть не полетела носом вниз.
– Спасибо…
Он не отпускал ее руку, так и шел, держа за запястье и поглядывая на нее время от времени.
Через некоторое время, когда они вышли на более ровную тропинку, Ника освободилась от его руки и посмотрела вокруг.
– Слушай, боюсь говорить, но, кажется, мы заблудились…
– Нет. – Кирилл остановился. – И что мы будем делать? У нас воды нет, ничего нет, веревки нет…
– Зачем тебе веревка? – засмеялась Ника. – Как Паше? Повеситься, что ли? Плохо, что ребята нас ждут. А так бы можно было просто обратно в лагерь морем прийти. Море… – Ника не очень уверенно показала перед собой, – вон там.
– Подожди… – Кирилл неожиданно обнял ее за шею. – Я… вот…
Ника, не зная, как ей быть, замерла. Он ей нравится… наверно… ей приятно его прикосновение. Но… Это все произошло так быстро… Разве так бывает? Бывает по-разному, конечно… Она не должна сейчас так с ним стоять… Что бы сказал отец? Она вообще ничего никому не должна… Мысли ее скакали, сердце стучало, лицо этого мальчика, которого она совершенно не знала, было слишком близко. Ника видела родинку на щеке у носа, пробивающиеся светлые усы, еле-еле пробивающиеся, не больше, чем у Даши или Верунчика, чуть разные брови, длинные ресницы, и очень красивые глаза, глубокого темно-голубого цвета. Не бывает таких глаз, как будто в них сейчас отражается небо, ясное, утреннее, лазурево-синее…
Ника все же отступила назад, и Кириллу пришлось снять руку. Он отвел глаза, Ника засмеялась.
– Все хорошо!
– Да? – Кирилл неуверенно взглянул ей в глаза.
– Конечно. У меня тоже была игрушка, похожая на тебя.
– На меня? Какая?
– Пупс. Я его звала Сашей. Сначала не вдумывалась, девочка это или мальчик. Потом он стал мальчиком, моим сыночком. А потом девочкой. Я ее наряжала, причесывать нечего было, пупс был лысым.
Кирилл хотел обидеться, нахмурился, надулся, но улыбка сама растянула его губы, и он невольно рассмеялся. Ника тоже улыбнулась.
– Я думаю – почему глаза такие знакомые? Просто на пупса моего любимого мальчик похож.