– Привет, дорогуша, как поживаешь? – пропел дивный голос самой лучшей подруги на свете.
«Сплетница длинноязыкая, – подумала Анна, внутренне раздражаясь, – отрезать бы этот язык и собакам выбросить!»
«Дивную подругу» звали Надеждой. Красивая молодая женщина, длинноногая, стройная. Весьма успешная особа. Она повсюду успевала – и карьеру строила, и в семье у нее был полный порядок, и связи надежные имелись. Ловкая женщина сумела устроиться в жизни, как мало кто устраивается. Недаром подругу Надеждой звали, точнее, Надеждой Павловной. Семенова указывала на четкие границы между собой и обществом, она неукоснительно требовала, чтобы окружающие прибавляли к ее имени еще и отчество. Отчасти это звучало смешно, ведь Надьке всего тридцать лет, но она боялась утратить социальный статус. Друзья и знакомые привыкли к причудам красивой женщины и беспрекословно выполняли требования Надежды Павловны, но за глаза называют Надькой.
– Никак я не живу, жду зиму, ведь скоро Рождество, – сказала Анна.
Она уже упрекала себя за малодушие. Вместо ритуального жертвоприношения в виде отрезания длинного языка лучшей подруги пришлось мило болтать с ней, изображая жуткую заинтересованность. Настоящий конформизм. В чистом виде. Без примеси. А «Рождество» уже с языка не сходит, и все благодаря Алениной заботе. Это слово повисло в сознании, как елочная игрушка на елке.
– А ты не жди, и зима придет когда-нибудь, – засмеялась подруга.
– Когда-нибудь придет, – покорно согласилась Анна.
– Как ты Новый год встречаешь, с кем, где, в какой-нибудь светской компании?
Надежда откровенно издевалась над подругой, слегка прикрывая приторными словами жесткую иронию.
– В ванной, с бокалом шампанского в руке, буду лежать в морской пене и воображать себя Клеопатрой, – отшутилась Анна.
– Смотри, не утони, – обеспокоилась приятельница.
– Надь, ты сама не утони в шампанском, в прошлом году от тебя еще полгода Новым годом отдавало, за версту несло, – сказала Анна и задернула штору.
И в комнате наступил полумрак. Белый ковер матовым квадратом светился в дальнем углу комнаты. Анна щелкнула выключателем, в комнате засиял яркий свет, будто наверху вспыхнул огромный факел. Девушка прищурилась, привыкая к освещению. «Наверное, это Надька рассказала Алене про нашу ссору с Владимиром. Ну и пусть, пусть все знают, что я осталась одна, без жениха», – подумала Анна, с ненавистью глядя на трубку, словно вместо мембраны перед ней торчало любопытное лицо собеседницы.
– Анька, ты такая колючая стала, прямо натуральный кактус, а не девушка на выданье, – заметила Надежда.