Сам хозяин кабинета, маленький, тщедушный и удивительно подвижный человечек, едва просматривался за своим обширным столом. На голове его красовался бархатный берет с пером.
— Дмитрий Алексеевич, батенька! — Габсбург-Зеленовский вскочил, выбежал из-за стола и бросился навстречу гостю. — Чем могу быть полезен? Читал, читал про ваши похождения!
— Здравствуйте, Александр… Антуанович… — пролепетал Старыгин, удивленный таким бурным приемом. — Я к вам, собственно, с одним маленьким вопросом…
— Всегда рад! — выпалил хозяин кабинета и потянулся к Старыгину для рукопожатия. Дмитрий Алексеевич вскрикнул от боли — на руках у Габсбурга были железные рыцарские перчатки.
— Ах, извините! — воскликнул тот, порывисто сбрасывая перчатки на пол. — Задумался, знаете ли! Так с каким вы вопросом?
— По части геральдики…
— Вы наконец-то заинтересовались историей своего рода? — Габсбург бурно обрадовался. — Давно пора, батенька, давно пора! Нужно знать своих предков! Я вам охотно помогу! Вы из каких Старыгиных будете — из костромских или из тверских?
— Честно говоря, не знаю… и вопрос у меня другой. Вот этот герб… — Дмитрий Алексеевич протянул хозяину кабинета тщательно выполненный рисунок.
— Одноглавый орел, решетка… — пробормотал Габсбург. — Ну, тут двух мнений быть не может — это герб Нарышкиных! Нарышкины — старинный русский дворянский род, известный с середины шестнадцатого века. Из этой семьи происходила вторая жена царя Алексея Михайловича Наталья Кирилловна, мать Петра Великого. Это вам любой школьник скажет!
Старыгин понял, что придется ему идти в бывший дворец Нарышкиных, что стоит на набережной Фонтанки.
Казимир Болеславович Пауцкий, уныло сгорбившись, сидел в своем кабинете и листал секретный блокнот. В этом блокноте понятными только ему значками были записаны адреса перспективных старушек, имена обеспеченных клиентов, а также все значительные поступления в его магазин и цены, по которым ему удалось сбыть свои находки. Если бы этот блокнот попал в руки дотошного налогового инспектора… да ровным счетом ничего бы не произошло, потому что никакой инспектор ничего не понял бы в этих записях! Действительно, разве можно догадаться, что, к примеру, цепочка букв и цифр «78АПРЭВ3» обозначает, что ампирное бюро красного дерева эпохи Александра I было продано банкиру Вайсмюллеру за тридцать тысяч евро?
Уныние Пауцкого объяснялось просто: в последние месяцы поступления в его магазин неуклонно сокращались. Все реже ему удавалось раздобыть что-нибудь действительно ценное. То ли запасы интересного антиквариата действительно истощились, то ли рядовые граждане поумнели и сами находили покупателей на свои семейные ценности, но доходы Казимира Болеславовича неуклонно падали.