Зимы и весны правления Тюдоров тянулись чередою. Спящий ребенок ни одной из них не видел. За это время он превратился в красивого юношу, и ухаживал за ним теперь опытный слуга. Однако глаза наследника оставались закрытыми и открывались на мгновение лишь тогда, быть может, когда отец, служивший при королевском дворе, приходил изредка его проведать.
Умер король-добряк Генрих, трон наследовали женщины и дети, сэр Фрэнк служил под протекцией Роберта Девере, графа Эссекса, а в том году, когда состоялась коронация Елизаветы, спящий ребенок проснулся.
Сэр Фрэнк, 41-летний зрелый мужчина, пользовавшийся всеобщим уважением, приехал домой и впервые за последние тридцать месяцев направился не в свои покои, а в комнату старшего сына. На ложе под балдахином лежал 19-летний юноша, на щеках которого уже появился первый пушок — намек на бороду, обещавшую стать столь же элегантной, как и та, что украшала лицо отца. Слуги рядом не оказалось.
Сэр Фрэнк, снедаемый неким беспокойством, подошел к ложу и положил руку на плечо юноши. Голова слегка кружилась, словно что-то странное таилось у самой поверхности сознания. Вдруг ему почудилось, что он стоит на краю пропасти.
— Фрэнк, — прошептал он, ибо спящий ребенок носил его имя. — Фрэнк, почему же ты не просыпаешься?
В ответ на эти слова глаза юноши раскрылись. Характерное для них отсутствующее выражение исчезло, словно пламя задутой свечи. Сэр Фрэнк осознал, что смотрит в свои собственные глаза.
И осознал кое-что еще.
Он осознал вдруг, что стал девятнадцатилетним юношей, личность которого до тех пор томилась взаперти. Он открыл, что может сесть, потянуться, провести рукой по волосам и крикнуть: «Боже!» Открыл, что может встать, посмотреть на утопающий в зелени мир за окном, а затем повернуться и увидеть самого себя.
И в то же время «он сам» наблюдал за этим собственными глазами. Отец и сын, трепеща от волнения, сели на кровать рядом друг с другом.
— Колдовские чары? — прохрипел сэр Фрэнк, с трудом ворочая языком.
Но случившееся не было чарами, во всяком случае, чарами в том смысле, в каком понимал их владелец Глэдвебб. Он попросту получил еще одно тело для собственного «я». Случается иногда, что душа выбирает себе иное тело, но в данном случае подобного переселения душ не было — сэр Фрэнк пребывал в обоих телах одновременно. Когда сын в конце концов пришел в сознание, сознание это оказалось сознанием отца.
В этот и несколько последовавших дней, пока слуги и домочадцы радостно отмечали пробуждение молодого хозяина, сэр Фрэнк осторожно экспериментировал с новым телом и обнаружил, что оно может с успехом заниматься всем тем, чему он сам предавался с искренним наслаждением: скакать верхом на коне, фехтовать и лапать кухонную прислугу. Последнее, кстати, новое тело творило даже лучше, чем старое, подрастерявшее в житейских передрягах прежние упругость и гибкость. Опыт и знания сэра Фрэнка в равной мере хорошо служили теперь обоим телам.