Другие воины тоже пробились к ней сквозь полчища шан-так, чтобы скашивать мечами фронт атакующих.
Однако Кэлен лишь смутно осознавала их перемещения. Она погрязла в непрерывных убийствах.
Держа в руках Меч Истины, окруженная множеством противников, она чувствовала, что сейчас смысл ее существования сводится к этому прекрасному мигу резни. Ее подготовка, опыт, убеждения – все это нужно было, чтобы сделать ее сейчас идеальной машиной для убийств.
Меч Истины подпитывал стремления своего владельца и распознавал, кого человек считал добрым, а кого злым. Клинок не трогал тех, кого его владелец считал хорошими, но уничтожал тех или то, кого или что владелец считал злом. В правильных руках – в руках человека, преданного разуму и жизни, – меч становился вершителем правосудия.
Кэлен считала полулюдей и тех, кто послал их, чистым и безусловным злом. Никогда прежде она не чувствовала в себе такой ярости. Меч кромсал все белесое без разбору. В воздух летели отсеченные руки, по камням катились отрубленные головы. Внутренности и куски тел устилали землю. Все вокруг заливала кровь.
Местами до шан-так приходилось добираться, ступая по месиву из внутренностей, доходящему до щиколотки. Отсеченная яростным взмахом меча голова упала и запрыгала по скалистому ущелью. Даже сквозь крики и вопли Кэлен слышала, как при каждом отскоке от камней череп раскалывается. Рвущиеся вперед шан-так увертывались от него.
Воины, сражавшиеся рядом с Матерью-Исповедницей, были не менее опасны. Убивать шан-так было, в общем-то, несложно. Эти твари не носили доспехов, не закрывались щитами и не отражали удары оружием. Меч, снося голову, чаще всего заодно отрубал и руку, которой они невольно загораживались. При нападении сами шан-так обычно использовали зубы (хотя у одного Кэлен заметила нож). Это были животные, которые стремятся убить свою добычу, но вместо этого гибнут сами.
На них безжалостно опускались топоры. Булавы сокрушали черепа, мозжили ребра и легкие. Первая когорта косила тварей мечами, но те все прибывали. Заполонившей ущелье белесой толпе не было конца. Сержант Ремкин со своими людьми был где-то далеко и, несомненно, вел такую же битву не на жизнь, а на смерть.
А потом один шан-так неподалеку от Кэлен поступил очень странно. Встал посреди хаоса и улыбнулся. Такой улыбкой, что, несмотря на бушующую в ней ярость меча, Кэлен замерла и по ее спине пробежал холодок. Неотрывно глядя ей прямо в глаза, тварь подняла руку и наставила на одного из воинов справа от нее.
Тот закричал, кожа на его лице пошла пузырями и стала плавиться. Крик забулькал в горле.