Сережа Лазебников сел.
— Ну и что же из того? — язвительно кинул с места Петя Тяпкин.
— Да, более конкретные выводы, — попросил Шипулин.
— Какие же еще выводы? — удивился Сережа. — Разве и так не ясно?
— Очевидно, не всем, — глядя на Тяпкина, сказал Михаил Михайлович.
— Ну хорошо. Так вот, Луна прикочевала к нам во время оно из Большого Космоса. Если отбросить это предположение, кто растолкует мне, почему у нее такая нелепая форма, будто она родилась как спутник другой планеты, имеющей по крайней мере втрое большую массу, чем Земля? И чем иным можно объяснить ту небольшую космическую заварушку, благодаря которой наша уважаемая планета вдруг сдвинулась на двадцать три градуса по отношению к оси, легкомысленно переменила положение полюсов и заживо заморозила бедных мамонтов? Итак, встреча в Космосе. Но вот вопрос. Каким образом Луна исхитрилась «остановиться» на таком иненно расстоянии от Земли, чтобы воспринималась человеком как тело той же угловой величины, что и Солнце, благодаря чему мы можем наблюдать редчайший в мире феномен полного солнечного затмения? Полагаю, ссылка на «случайное совпадение» будет тут… м-м-м… не совсем корректна. Еще вопрос. Могла ли Луна, двигаясь с энной космической скоростью, избежать прямого столкновения с Землей, благодаря чему я имею счастье лицезреть вас в данный момент? Вероятно, могла — при одном условии. Чтобы стать вечной нашей спутницей и яблоком раздора для ученых, она должна была выйти на строго рассчитанную орбиту по касательной, имея в этой точке строго определенную скорость. Учтите при этом прихотливость выбора орбиты. Так неужели вы думаете, что Луна сама по себе была такой «умной»?
— На что вы тут намекаете?! — взвился чей-то с душком истеричности выкрик.
— Исключительно на «ум». Или, если хотите, на «разум», управляющий нашей космической путешественницей. Примите эту гипотезу, и она объяснит вам все разом: и форму Луны, и легкомысленное поведение Земли, и судьбу мамонтов, и трагедию Атлантиды, и знаменательные различия в возрасте, удельной плотности и химическом составе двух планет, и обилие кратеров на обратной стороне Луны, и эти осточертевшие «масконы», и даже библейский всемирный потоп…
Сережа опять сел.
— Что же дальше?! — еще более вызывающе крикнул Тяпкин.
Сережа пожал плечами. Разжевывать «дальше» он не собирался.
— Сережа хочет сказать, — ласково разъяснил Пете Шипулин, — что Луна вышла по касательной на орбиту спутника, затормозившись к этому времени до расчетной скорости.
— Как это — «затормозившись»? — возмутился Петя. — Бред! Мистика!