– Простите, капитан, – сказал я. – Я не…
Закончить я не успел, ибо услышал за своей спиной топот бегущих ног, вопли и увидел, как офицеры вытаращили глаза. А следом решил – на миг, – что меня уже убили, потому как что-то обрушилось мне на спину и я полетел на песок. Однако это была всего лишь Кайкала.
– Возьми меня с собой, Эй-Ко! – кричала она. – Пожалуйста! Я буду тебе хорошей женой!
Я сел, затем с трудом поднялся на ноги, потрясенный неистовством, которое бушевало в ее глазах, посмотрел на офицеров и капитана, все они хохотали как безумные, глядя на нас, – все, кроме мистера Хейвуда, который гневно взирал на Кайкалу, обозленный тем, что она попросилась в жены ко мне, а не к нему.
– Я не могу, – сказал я и метнулся к баркасу. – Капитан, скажите ей!
– А ты, Тернстайл, нашел здесь хорошенькую жену!
– Пожалуйста, капитан!
– Простите, мисс, – сказал он, утирая выступившие от смеха слезы. – Это решительно невозможно. Корабль – не место для леди.
Мы попрыгали в баркас и отчалили от берега, но ее это не остановило, она поплыла за нами и едва не получила за свои старания веслом по голове.
– Боже мой, Турнепс, – сказал мистер Кристиан, – а ты, похоже, обладаешь талантами, о коих мы и не догадывались.
Я покривился, не смея взглянуть на мистера Хейвуда. Через несколько минут Кайкала утомилась, а мы между тем уже подходили к «Баунти». Офицеры все еще посмеивались, она повернула к берегу, голова ее то скрывалась за волнами, то появлялась снова, – Кайкала покидала мою жизнь навсегда.
Да, она причинила мне боль.
Она предала меня, хоть и не видела в содеянном ею предательства.
А под самый конец повела себя так, что я порадовался расставанию с ней.
И все же я любил ее какое-то время. Мою первую женщину. Благодаря которой я узнал о себе много нового. Мне было грустно расстаться с ней. Вот вам, коли хотите знать ее, вся правда. И если, по-вашему, я излишне сентиментален, пусть будет так.
Итак, мы отплыли.
Остров скрылся из виду, матросы приступили к выполнению своих обязанностей, саженцы хлебных деревьев благоденствовали в горшках, капитан был счастлив снова вернуться в море, офицеры с довольным видом расхаживали по палубе и отдавали приказы, а я возвратился на мое место у капитанской каюты, готовый служить, но обдумывая побег и гадая, куда забросит меня судьба после Вест-Индии.
Если бы вы спросили об этом меня, я сказал бы, что моряки – каждый моряк – сожалели об оставленном позади Отэити, при этом понимали: все хорошее имеет пределы. И сказал бы потому, что именно так и думал.
Но был, как вам теперь хорошо известно, решительно не прав.