И что из того, что оружия нет? А челюсти и клыки на что, способные раздербанить любую плоть и перекусить шею любому муту, как тростинку? А лапы с пятисантиметровыми когтями? А хвост, в конце концов, заменяющий по силе воздействия десяток кнутов? Не учли, значит? Тогда это ваши проблемы, счетоводы хреновы.
Тем более, что Лошак еще и рассвирепел. Он почему‑то вообще очень быстро заводился. Иному палец покажи, и он сразу смеется. А Лошака стоит пальцем ткнуть – чужаку, естественно – и он сразу звереет. Темперамент, однако, и гены.
А тут еще и сильно ткнули. И не пальцем, а какой‑то мохнатый засранец изловчился уколоть копьем в круп. Вот оно и понеслось.
Егор этому уроду, который обидел Лошака, отчекрыжил тесаком башку. И тем самым, в какой‑то степени, оказал ему добрую услугу. Потому что разъяренный фенакодус засранцу башку не отчекрыжил бы, а элементарно зажевал. Что, согласитесь, менее приятно, чем почти хирургическая операция, когда тебе аккуратно и практически безболезненно перерубают шею отточенным клинком.
В результате этому нео, считай, повезло, потому что умер он быстро и без боли. Зато не повезло остальным, угодившим под карающий гнев Лошака. Пока Егор махал тесаком и отбивался копьем от наседающих мохначей, фенакодус рвал их зубами и когтями. А одному, особо борзому с заточенной рессорой, взял и просто влепил пендаля, отчего тот отлетел на три метра и повис на суку. А как не повиснуть, когда этот самый сук пропорол тебя насквозь?
Через пару минут, когда до мутантов дошло, что их расчеты оказались неверны, собственно, и считать‑то уже было нечего и некого. Потому что от шайки мохначей остались считаные единицы. Едва ли не «последний из могикан», смекнув, что пикник не удался, попробовал было удрать в чащу. Да не успел, схватив от Степана стрелу под лопатку.
А остальные… остальные, в основном, валялись на просеке и под ближайшими кустами. Кто уже совсем бездыханный, а кто на последнем издыхании. И неизвестно еще, кому в этот момент было лучше. Ведь при некоторых обстоятельствах лучше сразу сдохнуть, чем грезить о светлом будущем с распоротым животом.
Среди тех, кто еще продолжал грезить, находился нео, угодивший на сук. Егор, взглянув на него, сначала подумал: а не отрубить ли хлопцу голову? Ведь среди нео иногда очень живучие особи попадаются – оставишь такого мирно подыхать, а он, зараза, оклемается да и выживет. Так что, первое желание Егора было вполне оправданным. Но через мгновение он передумал.
Спрыгнув с фенакодуса, Егор приблизился к мутанту и спросил: