— Она проснулась и начала плакать, — оправдываясь, сказал он. — Я думал, у нее животик болит.
На следующий день Бет была так счастлива, что почти не заметила, как добралась до Фолкнер-сквер. Позже утром, сидя за швейной машинкой в маленькой комнате рядом с кухней и перешивая старые простыни, она запела.
— Что это превратило вас в певчую птичку? — улыбаясь, спросила миссис Лэнгворси, входя к ней.
— Я просто счастлива, потому что мой брат, кажется, наконец полюбил Молли, — призналась Бет. — Понимаете, после смерти матери у нас возникло столько проблем. Сэму трудно было принять этого ребенка.
— Думаю, в отличие от женщин, у мужчин нет инстинктивной любви к детям, — задумчиво сказала миссис Лэнгворси. — Многие из моих подруг говорили, что их мужья сначала не проявляли к малышам никакого интереса. Для твоего брата это оказалось еще сложнее, ведь вы оба так молоды.
Бет рассказала ей о своих квартирантах и о том, что Сэм в последнее время выглядит счастливее, чем раньше.
— Он даже не вспоминает об эмиграции в Америку, — сказала она.
— А вам бы этого хотелось? — спросила хозяйка.
— Ну да, — ответила Бет. — Какое бы это было приключение! Но это ведь невозможно из-за Молли. В Америке мне бы тоже пришлось работать, а у нас там нет ни друзей, ни знакомых, кого бы можно было оставить с ребенком.
— Жаль, что вам с братом приходится жертвовать своими мечтами и желаниями, — заметила миссис Лэнгворси и сочувственно похлопала Бет по плечу.
Однажды в жаркую солнечную субботу в конце августа, вернувшись с работы, Сэм предложил на следующий день съездить на пароме в Нью-Брайтон. Эрнест с Питером собирались рано утром отправиться на велосипедную прогулку и сказали, что не вернутся к ужину, поэтому Бет и Сэму не нужно было торопиться домой.
Предложение брата обрадовало Бет не только потому, что о днях, проведенных в Нью-Брайтоне с родителями, у нее остались самые приятные воспоминания, но главным образом потому, что он собирался взять с собой и Молли.
— Надень что-нибудь красивое, — сказал Сэм. — Нельзя же всю оставшуюся жизнь носить траур. Пора немного развлечься.
За неделю или две до этого Бет перебирала одежду матери, откладывая то, что можно было продать или перешить, и на самом дне комода нашла платье в голубую и белую полоску, в которое мама была одета на фотографии. Бет ужасно захотелось его надеть, потому что платье было очень красивым, с более глубоким вырезом, чем она обычно носила, с широкими у плеч рукавами, сужающимися к локтю, и плиссированным лифом. Ей нужно было немного расширить его в талии и отпустить на пару дюймов, но в остальном платье сидело на ней идеально.