А юные «кобылицы» не просто задрали юбки – они вызывающе демонстрировали свои альковные красоты престарелому сладострастнику. Учитель танцев, стоя на коленях, пристально рассматривал нежные лепестки плоти, его морщинистая рука держала оптический монокль. Рука тряслась от возбуждения, учитель кряхтел, пускал слюни, сизые губы тянулись к девичьим бутончикам. Девицы фыркали, пересмешничали и нарочно дразнили старого дуралея откровенным позами. Одна из девушек чуть больше раздвинула ножки, другая повернулась восхитительным задом и наклонилась вперед, третья обнажила маленькие груди, четвертая присела на корточки так, словно собиралась пописать…
Ладонь учителя потянулась к прелестям той, чей пирожок распахнулся шире других, обнажив розовенький, упругий клитор. Старый сладострастник положил указательный палец на припухшую от возбуждения плоть, и принялся ласкать клитор быстрыми, порывистыми движениями. Девушка закатила глаза, стон наслаждения сорвался с алого, раскрытого рта. Она легла на диван и раскинула ноги еще шире, изящная ручка притянула старика за шею. Учитель замычал, захлебываясь от сладкого нектара, текущего из лона возбужденной нимфоманки. Одновременно с этим он попытался приспустить собственные панталоны. Девушка уловила его неловкое движение и решительно отстранилась, пухлые губы скривились в презрительной усмешке. Ее колени сомкнулись, лишив сладострастника любимого занятия. Она обратилась к рядом стоящей подруге. Та поняла ее просьбу и легким движением отодвинула надоедливого старика. Прелестницы расположились удобнее и принялись ласкать друг дружку тоненькими, умелыми пальчиками и горячими молодыми языками.
Обескураженный учитель танцев застонал от горького разочарования, сизые губы шептали слова укора и непомерной обиды, по желтым щекам бежали мутные слезы. Он взывал к девушкам так, словно был голоден и просил подаяния. Но те были равнодушны к его жалким просьбам, они лишь хихикали, глядя на стариковские барахтанья.
Старик приспустил панталоны и вытащил вялое, белесое орудие. Трясущаяся рука принялась энергично дергать неприглядный отросток, пытаясь привести его в боевую готовность. Но все усилия оказались тщетными.
Владимир внутренне содрогнулся от мысли, что и с его упругой плотью может когда-нибудь случиться нечто подобное. – «О, как природа равнодушна к мольбе о твердости приапа. Красотка юная смешлива – ей непонятна боль утраты».
Внезапно учитель упал на пол и забился в «падучей» – у старика не выдержали нервы. Из кривого, впалого рта полилась пена, руки и ноги содрогнулись от жутких конвульсий, бесцветные глаза молили о помощи.