— Какое же собрание будет?
— Такое! Важное! — старик снимает малахай, гладит рукой редкие, седые, спутавшиеся влажные волосы и устало добавляет: — Завтра районный начальник приедет, все узнаете.
У засолочного цеха замолкает бульдозер. Подошло время обеда. Иван Филиппович, широко размахивая руками, идет по тропинке к палаткам.
— Что нового? — поздоровавшись со стариком, сразу спрашивает он.
— Ничего, собранияк было, — говорит дед, — завтра и здесь будет. Сам представитель из района приедет.
— Как же ты его опередил?
— Он на вездеходе поедет, а я вот на вертолете. Хорошие ребята помогли.
Иван Филиппович садится у костра и грустно говорит:
— Собрания теперь можно проводить, рыба еще не идет. — Он зевает сонно, прикрывая тяжелыми веками большие, выбеленные временем глаза, снимает резиновые сапоги, надевает чистые носки и тапочки, которые принесла ему повариха Анна.
— Ну что, будем обедать? — спрашивает Иван Филиппович у рыбаков.
— Можно! — отвечают ему вразнобой мужчины и медленно, один за другим, идут к столу, врытому в землю, на котором повариха уже успела поставить глубокие пластмассовые миски.
Гречневую кашу едят молча и нехотя. Надоела всем каша, так надоела, что не смотрели бы на нее. Но что делать, рыбы пока нет.
— О чем собрание-то было? — спрашивает мастер у старика, чтобы нарушить тягостное молчание за столом.
— Новый план приняли, — отвечает тот.
— Встречный, значит?..
— Да!
— И здесь собрание по плану будет?
— Не знаю, начальник скажет.
— Ну что? Хорошо!.. План планом, а вот как рыба? Она в планах не понимает и, бывает, не идет, хоть и план высокий.
Собранияк кивает головой, мол, все он понимает, со всем согласен. На самом деле старика мало волнует: пойдет рыба или нет. Главное он сделал, предупредил, что будет собрание, а остальное пусть сами думают, на то они начальство.
Давно еще, когда только организовался в их большом стойбище колхоз, когда сам Собранияк был молодым, быстрым и ловким, приехали издалека представители и попросили его собрать людей в центре стойбища в одной большой яранге.
— Зачем? — спросил он.
— На собрание, по важному делу.
Что такое собрание он не знал, но побежал по ярангам и стал кричать:
— Все на собранияк! На собранияк!
С тех пор и прилипло к нему это новое, полюбившееся всем слово, с тех пор он занимается только тем, что созывает сельчан на собрание. Колхоз за это жалование платит и выдает спецовку — обувь.
Никто не помнит настоящего имени старика. Недавно, по случаю назначения пенсии, выдавали ему новый паспорт, он попросил председателя сельсовета, старого своего приятеля Айнакваургина, написать в графе «фамилия, имя, отчество» одно слово Собранияк, что сделал тот с большим удовольствием, потому что тоже не помнил его настоящего имени.