Светлая печаль по родным берегам зажигала в душе девочки необычную музыку, как порыв и как голос матери. Эта музыка возвеличивала ее мир. Она не могла передать словами свою печаль; она не могла воплотить в свою музыку свою душу. На языке ее маленького народа еще никто никогда не писал стихов. Но тогда ей уже была понятна печаль женщин племени, увезенных на чужбину; ей было понятно, почему они умирали от тоски по родине; ей хотелось через свою душу, через свою тоску поведать людям о тоске и печали других.
На летние каникулы девочка приезжала к бабушке, и это были самые счастливые дни в ее жизни. Встреча с родными берегами, с близкими людьми наполняла ее душу радостью, звонкою, как морской утренний воздух, и светлой, как улыбка ребенка. Но и тогда она не могла переложить песнь своей души в слова на бумаге.
В шестом классе, когда девочка привыкла к интернату и ее не так сильно тянуло домом к бабушке, она испытала новое необычное чувство. Из города в их школу приехал мальчик с удивительными большими глазами и белым, нежным лицом. Каждая встреча с этим мальчиком наполняла девочку счастьем. Как она жалела о том, что мальчик не жил с ней в интернате! Ома видела бы его чаще и не плакала бы по ночам, дожидаясь утра, — той минуты, когда в длинном школьном коридоре повстречается с ним.
Мальчик не знал о ее чувствах. О ее любви он никогда не узнает. Уже взрослый, читая стихи девочки, ставшей известной поэтессой, в которых воспевалась чистая детская любовь, он будет восхищаться ими и не узнает, что предметом юношеской любви поэтессы был он сам.
Это необычное возвышенное чувство по-новому осветило мир, окружающий девочку.
Летом, на каникулах, тоскуя теперь уже об интернате, о мальчике, недавно приехавшем из города, на берегу моря, под шум волн и крики птиц девочка написала свои первые стихи. Это были первые стихи, сочиненные на языке ее маленького народа.
Девочка так и не поняла, каким образом, какая сила родила в ней песню, почему обычные слова обожгли, переполнили сердце великим изначальным смыслом; почему они, захватив душу, зазвучали по-иному; почему стали волшебными; почему пели, прославляя радость и чистоту ее душевных ощущении.
Девочка никому не показывала своих стихов. Учитель, который мог бы ее понять, был болен. Он лежал в поселковой больнице, и врачи никого не пускали к нему.
О, какие это были дни! И в дождь и в стынь она ощущала в себе радость солнечного дня. Девочка несла в себе поющее чувство любви к мальчику из своего класса, к миру, к жизни, к родной бабушке, будто сказку, которую сочинили люди ее племени, и у этой сказки был благополучный, счастливый конец.